Юрий Симачев: Инновационный сценарий не реализуется без партнерства государства, бизнеса и науки

В минувшую среду Минэкономразвития представило доработанный проект социально-экономического развития России до 2020 года. В документе представлено три основных сценария развития: пассивный, сырьевой и инновационный. Целевым сценарием для экономического развития России, естественно, признан инновационный, который предполагает, что «российская экономика выходит на траекторию устойчивого роста с темпом около 6,5% в год».

Юрий Симачев, заместитель директора Межведомственного аналитического центра, рассуждает о преимуществах Концепции инновационного развития для укрепления связей между государством, бизнесом и наукой.

Юрий Вячеславович, насколько действительно достижимы цели Концепции инновационного развития 2020?

Конечно, те задачи, которые поставлены в Концепции-2020, крайне амбициозны. Но это отнюдь не означает, что не надо пытаться их решать. Просто достичь тех целевых индикаторов, которые указаны в инновационном сценарии развития, будет очень и очень сложно.

Во-первых, их достижение будет зависеть от темпов и эффективности мер по введению дополнительных инструментов стимулирования инновационного развития. Кстати, в самой концепции, на мой взгляд, достаточно корректно определены направления по развитию инноваций в экономике и их распространению. Так, целый раздел посвящен вопросам эффективного стимулирования бизнеса к инновациям, причем, стимулирования не только путем определенных налоговых льгот, поддержки крупных и некрупных инновационных проектов на условиях частно-государственного партнерства, но и путем установления последовательных и все более жестких требований к энергоемкости производства, его ресурсоемкости и экологической безопасности.

Во-вторых, и это очень важный момент, в значительной мере источником инноваций должен стать государственный сектор в лице определенных государственных компаний. Государство, задавая более жесткие требования к деятельности этих компаний, будучи их собственником, инициируя в них принятие соответствующих инновационных программ, сможет дать дополнительное достаточно динамичное инновационное течение в развитии российской экономики.

В-третьих, в инновационном сценарии развития основной акцент сделан не только на увеличение потенциала российской науки, но и на распространение в экономике позитивных эффектов от разработки новых технологий. То есть мало иметь передовые разработки, например, в сфере критических технологий, необходимо также, чтобы те или иные успехи в данной области подкреплялись со стороны государства соответствующими мерами по совершенствованию регулирования на новых рынках, которые могут возникнуть благодаря тем или иным технологическим прорывам. Иначе опять получится, что наши передовые технологии используются в зарубежных экономиках. В этом нет ничего страшного, но гораздо лучше, если наша экономика тоже станет восприимчивой к этим инновациям. Ведь очень часто возникающие проблемы связаны именно с несовершенным регулированием на рынках.

Но, к сожалению, стоит отметить, что у нас сектор научных исследований и разработок крайне неоднороден. С одной стороны, есть действительно очень сильные научные организации, но наряду с ними существуют и откровенно слабые. К тому же, даже на уровне отдельных научных организаций разброс по уровню конкурентноспособности между подразделениями, например, между лабораториями, если речь идет о научных центрах, или кафедрами, если о ВУЗах, довольно высок. В этом смысле логика, направленная на поддержку и усиление системы различных грантов в отношении тех научных организаций и тех научных подразделений, которые демонстрируют передовые результаты или могут таковые продемонстрировать в ближайшей перспективе, представляется мне правильной.

Например, я всячески приветствую весь комплекс мер, связанный с поддержкой Центров превосходства (ЦП), потому что наличие таких центров – это уже некоторый этап на пути к расширению высокотехнологичного экспорта, связанного с формированием новых высокотехнологичных рынков. Конечно, прежде всего, я имею в виду IT-сектор, области био- и наноиндустрии.

На ваш взгляд, в каких формах будет выражаться государственное инвестирование в сферы образования и науки для достижения тех показателей, которые указаны в Концепции-2020?

Что касается фундаментальных исследований, то, прежде всего, необходимо увеличить долю конкурсного финансирования. Но надо учитывать, что эта мера будет неэффективна без параллельного увеличения роли фондов в распределении государственных денежных средств. Я имею в виду, такие организации как, например, фонд Бортника (Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере), который, по сути, поддерживает целый ряд малых инновационных компаний.

При этом много внимания надо будет уделить реализации комплексных инструментов поддержки научных организаций, когда государство платит не просто за проведение исследований, а на конкурсной основе отбирает лучшие программы развития лучших научных организаций. В таком случае организации также получают ресурсы для обновления своей приборной научной базы, что очень важно. Потому что получать передовые результаты всегда приятно, но делать это на устаревшей приборной базе крайне сложно. К тому же, отсутствие передовой приборной базы ограничивает интерес молодых кадров к работе в российских научных организациях.

Наконец, должны проводиться целенаправленные меры по формированию Центров превосходства. Например, это могут быть национальные лаборатории, правда, у нас их чаще называют Национальными исследовательскими центрами.

Что касается образования, то здесь потребуются существенные ресурсы, и самое пристальное внимание к повышению роли и качества вузовской науки, что будет выражаться в устранении барьеров для облегчения доступа ВУЗов к финансированию фундаментальных исследований и в реализации в том или ином виде программы действий по формированию некоторой совокупности исследовательских, технологических и инновационных университетов. Понятно, что их будет немного, но именно эти университеты смогут эффективно интегрировать научную и образовательную деятельность. В этом плане у них будет гораздо больше возможностей для продвижения инновационных и инжиниринговых услуг в бизнес. То есть их выпускники будут формировать спрос со стороны бизнеса на такого рода услуги. Но надо понимать, что истинных исследовательских университетов среди ВУЗов будет не слишком много. Я думаю, 10–15, не больше.

Еще один очень важный момент касается расходов на науку. Здесь надо будет постепенно все больше внимания уделять поддержке партнерств между научными организациями, например, между заведениями научно-образовательными и просто научными, между наукой и бизнесом, чтобы инновационная система в максимальной степени стимулировала связи между участниками инновационного процесса. Сегодня у нас все стимулы в основном сосредоточены на развитии научного предложения. Однако уже сейчас появляется существенный тренд, направленный на развитие спроса на инновации со стороны бизнеса. Понятно, что при этом очень важно стимулировать партнерства между бизнесом и наукой именно для реализации таких инновационных проектов.

Как Вы думаете, эти инновации будут зарубежного происхождения или все-таки нашего отечественного?

Тут можно ответить двояко. С одной стороны, активное заимствование овеществленных технологий многими предприятиями, оборудование которых давно изношено, можно только приветствовать. Однако возникает вопрос адаптации зарубежных технологий к нашим российским условиям, особенно учитывая тот факт, что на сегодняшний день в России очень слабо развит рынок инжиниринговых услуг. Так вот, на мой взгляд, серьезное место на этом рынке могли бы занять как раз ВУЗы.

С другой стороны, когда я говорю про научный сектор и изменение способов его финансирования, я подразумеваю, что государство в какой-то мере примет на себя определенные риски по финансированию научных исследований, вкладываться в которые бизнес пока опасается, но в дальнейшем согласился бы инвестировать в это направление. Тут дело даже не в том, чтобы снизить налоги, а в том, чтобы у бизнеса возникло желание участвовать в более долгосрочных проектах, ведь зачастую основная проблема инновационных проектов связана с их длительностью, которая в этом смысле сопряжена с большими рисками. Соответственно, поддержка центров превосходства, поддержка системы партнерств между бизнесом и наукой направлена как раз на то, чтобы тот научный потенциал, который сегодня у нас есть, использовался более эффективно и более динамично распространялся в экономике.

Здесь, кстати, возникает очень интересный вопрос, связанный с созданием дополнительных условий для того, чтобы научные организации могли учреждать малые инновационные фирмы и передавать им права на результаты проведенных научных исследований, которые, в свою очередь, были профинансированы из бюджетных средств. То есть научные организации проводят исследования, затем малые фирмы фактически коммерциализируют результаты этих научных исследований. Такая модель представляется возможной как в отношении научных организаций, так и в отношении ВУЗов.

Допустим, что Концепция-2020 была утверждена Правительством. В таком случае, чем может обернуться для России запаздывание результатов инновационного развития?

Обернуться может всем, чем угодно. Соответственно, Правительство также может поступить по-разному. Но у меня есть ощущение, что довольно многие представители наших властных структур прекрасно отдают себе отчет в том, что те задачи, которые были поставлены в Концепции инновационного развития, амбициозны и радикальны. В сфере инноваций они вообще просто на грани достижимого. Но это не означает, что не надо стремиться к их решению, просто надо быть более открытыми к экспериментированию и в меньшей степени топить инициативы различных ведомств. То есть надо учиться более эффективно договариваться между собой для общего дела, быть более открытыми к новым инициативам и новым механизмам стимулирования инновационного развития. От этого сейчас никуда не деться.

Конечно, для устойчивого инновационного развития требуется благоприятная внешняя среда. Потому я уверен, что государству никуда не деться от развития формата институтов взаимодействия с частным бизнесом. Если применительно к существующим секторам государство еще может самостоятельно определять перспективное долгосрочное направление технологического развития, то к формирующимся секторам – вряд ли. Такие вопросы всегда надо решать вместе с бизнесом, причем, не только со сверхкрупным, но и со средним и с небольшим. А это уже более сложные инструменты – инструменты, основанные на взаимном доверии. Мне кажется, что сейчас все равно присутствует определенный дефицит доверия как государства к бизнесу, так и бизнеса к государству. Так что нужно повышать роль бизнес-ассоциаций, заняться выработкой практических решений по реализации инновационного сценария.

Понимаете, мы же сейчас говорим о документе, безусловно, концептуальном. Потому очень важно будет обсудить план практических мер, и очень важно, чтобы этот план регулярно оценивался и оценивался не для галочки, а с позиций того, что достигнуто, где возникли какие проблемы, что идет не так, чтобы он постоянно корректировался. Я полагаю, что к этому плану практических действий должно быть отношение как к инструменту, а не как к некоторой догме, которую приняли в какой-то момент и дальше надо неукоснительно, по пунктам выполнять. Ведь в зависимости от изменений ситуации всегда возникают какие-то ранее не предусмотренные альтернативы и необходимость введения новых мер и уточнения старых. Если мы действительно хотим реализовать инновационный сценарий развития, нам просто нельзя быть косными.

Альфия Булатова

http://www.opec.ru/docs.aspx?…

Правильно, всё очень правильно говорит Юрий Вячеславович… Теперь бы вот все эти правильные речи да и правильно реализовать. А то ведь всё это пока – лишь теория и реализовывать эти предложения должны будут чиновники. А если эти реформы приведут к ущемлению интересов этих чиновников или, не дай бог, к упразднению их кресел? Как тогда пойдут дела? То-то и оно! Ну, поглядим-поглядим, как всё это будет на самом деле…