Сухим грибницам дождь не поможет

В Петербурге стартовала программа по превращению города в мировой инновационный центр. При всей ее масштабности новые инновационные предприятия вряд ли начнут расти как грибы после дождя

«Cегодня в списке инновационных центров мира Санкт-Петербурга нет ни как последователя, ни даже как новичка», – говорит первый заместитель председателя Комитета экономического развития, промышленной политики и торговли (КЭРППиТ) Сергей Фивейский. Там есть Шанхай, Бангалор, Лондон, Сан-Паулу, иные известные и не очень города. Петербургу, как это признано на всех уровнях, тоже хочется быть в этом списке.

Предпосылки для этого есть. По данным КЭРППиТ, в городе сосредоточено 10% интеллектуального потенциала страны. Здесь расположено 252 научных института и организации, 48 государственных вузов. В них работают 172 тыс. научных сотрудников, включая 5 тыс. докторов наук и свыше 18 тыс. кандидатов. Как известно, научные кадры и научные школы – это главное наследие, которое осталось от научного величия СССР. В Петербурге же традиционно располагались предприятия высокотехнологичных отраслей – приборостроения, оптики, судостроения, тяжелого машиностроения. У города появилась здравая идея объединить все эти ресурсы для качественного рывка.

Инициативные попытки предпринимались еще с начала 1990−х. В 1994 году при ФТИ им. Иоффе появился первый центр коллективного пользования. В 1995−м создан первый в России венчурный фонд – Российский технологический фонд (РТФ). В разные годы при вузах создавались технопарки и инновационно-технологические центры (ЛИТМО, ЛЭТИ, БГТУ «Военмех» и др.). Сегодня их 12, в каждом по 10−20 компаний, арендующих площади по льготной ставке. Несколько лет назад на волне всероссийского внимания к новым технологиям в Петербурге начались организованные, спланированные и, главное, финансируемые мероприятия.

Вначале город включился в федеральные проекты. Лед был сломан в июле 2005 года, когда муниципальному образованию «Город Петергоф» первому в России присвоили статус наукограда. В том же году части промышленной зоны «Нойдорф-Стрельна», оставшейся после возведения завода Bosch-Siemens, по результатам конкурса был присвоен статус особой экономической зоны (ОЭЗ) технико-внедренческого типа. Год спустя создан региональный венчурный фонд объемом 400 млн рублей, а в середине мая 2007 года на городской комиссии отобрана управляющая компания этим.

23 января 2008 года Смольный утвердил Комплексную программу (КП) мероприятий по реализации инновационной политики в Санкт-Петербурге на 2008−2011 годы. Согласно КП, за четыре года город выделит 9,63 млрд рублей на реализацию мероприятий по развитию инновационной инфраструктуры города. Из федерального бюджета за этот же период должно прийти еще… Итого …

Мировые амбиции

Санкт-Петербург как мировой инновационный центр – это одна из трех сверхзадач, сформулированных в Концепции социально-экономического развития Санкт-Петербурга до 2025 года. Две других – «город, открытый миру» (развитие туризма и выставочно-ярмарочной деятельности) и логистический центр (порты, аэропорты, дороги). Логика идеологов КП весьма прозрачна. Типичный мировой инновационный центр характеризуется как минимум двумя вещами – в общей доле отгруженной продукции превалирует инновационная, и она же составляет существенную долю экспорта. Это два ключевых показателя, которые предстоит наращивать до 10,3% (с 5%) и … (с …%) соответственно. Статус мирового инновационного центра требует доведения этих показателей до 30 и 50% соответственно. Кроме того, в КП заложен ряд других показателей.

В программе условно два раздела. Первый включает мероприятия, которые будут проводиться по инициативе города и на средства городского бюджета. Наиболее важные из них – возмещение части затрат инновационных предприятий, содействие экспорту продукции, налоговые послабления. Финансирование по данному разделу составит около 11% от запланированной в бюджете города суммы (около 1,1 млрд рублей).

Основная часть денег – примерно 8,5 млрд рублей – пойдет на финансирование четырех проектов, которые осуществляются совместно с федеральным бюджетом. Это как раз те проекты, которые возникли в городе за последние годы, – наукоград, ОЭЗ, ИТ-парк и региональный венчурный фонд Петербурга. За исключением последнего (управляющая компания «ВТБ УА» уже готовится проинвестировать две компании), проекты находятся на стадии разработки.

Вторая, самая затратная часть программы – создание преференций для инновационных компаний. Это строительство зданий, в которых компании могут арендовать площади по льготным ставкам (ИТ-парк, наукоград), подведение инженерных коммуникаций к территориям, на которых они могут разместить свои производства (ОЭЗ). Для резидентов ОЭЗ предусмотрены существенные налоговые льготы и установление режима свободной таможенной зоны. Все три проекта предполагают строительство бизнес-инкубаторов для малых компаний, а на территории ИТ-парка финский Technopolis должен построить технопарк. В целом количество предприятий, которые смогут разместиться…

«Основные деньги пойдут не на поддержку частных компаний, а на инфраструктуру», – говорит Фивейский.

Доступ к этой инфраструктуре будет предоставляться на конкурсной основе. Например, в ходе отбора резидентов для площадки «Нойдорф» из … претендентов выбрано 12 компаний. Количество поданных заявок на размещение на площадке «Ново-Орловская» уже превысило 180.

В ходе реализации КП выстраивается схема частно-государственного партнерства: в обмен на обязательство построить (ОЭЗ) и производить продукцию на данной конкретной территории (ОЭЗ, наукоград и ИТ-парк) государство берет на себя решение вопросов землеустройства, планировки, подведения коммуникаций, строительства. Сотрудничество должно быть взаимовыгодно. Так, по словам директора ГУ «Дирекция наукограда РФ города Петергофа» Анатолия Еркулова, бюджет Петергофа планируется ежегодно увеличивать за счет ОЭЗ на 700 млн рублей, а за счет наукограда – на 200 млн рублей.

Трещины в столпах

«Три столпа Комплексной программы – это ОЭЗ, наукоград, ИТ-парк», – говорит Еркулов. Все три проекта имеют свои недостатки.

Пожалуй, самый большой недостаток – неопределенность срока начала их полноценной работы. По главному из них – ОЭЗ – губернатор Валентина Матвиенко на недавнем совещании в Смольном буквально вытянула из ответственных лиц срок завершения работ. К третьему кварталу 2009 года должно быть завершено строительство инфраструктуры (локальные очистные сооружения, объекты тепло-, электро— и газоснабжения и т.д.), возведен административно-деловой центр, включая сектор бизнес-инкубатора на площадке «Нойдорф». Заметим, что изначально освоение площадки было намечено на 2006−2007 годы.

На этом же совещании губернатор дала сигнал присутствующим представителям компаний-резидентов начинать строительство.

«В третьем квартале 2009 года площадка «Нойдорф» уже должна быть сдана под ключ», – сказала Валентина Матвиенко. Примечательно, что не все резиденты оказались готовы к ответу на вопрос губернатора, когда они начнут строительство. Более того, выяснилось, что не все резиденты четко представляли, какие площадки кому предназначены. Наконец, представители одной из компаний робко затронули вопрос о возможности производства на территории ОЭЗ (по закону резиденты ОЭЗ в Петербурге имеют право заниматься только технико-внедренческой деятельностью, то есть максимум изготавливать опытные партии). Губернатор согласилась, что это «была идеалистическая идея», и обещала решить ее в ближайшее время.

По поводу ОЭЗ есть еще одно соображение. Из бюджета города на развитие площадки «Нойдорф» за 2008−2011 годы будет выделено около 2 млрд рублей, а площадки «Ново-Орловская» – около 7 млрд рублей. Примечательно, что такие крупные суммы в рамках инновационной программы выделяются на решение общих проблем города. В Петербурге сегодня острейший дефицит инженерно подготовленных территорий. На их подготовку деньги из городского бюджета выделяются в исключительных случаях, когда город заинтересован в привлечении крупного инвестора (такого, как Bosch-Siemens, Toyota, Nissan и др.). Тогда как мировой опыт, копировать который мы так стремимся, свидетельствует, что инфраструктура – это дело государства.

Окупаемость этих вложений – 20−25 лет, в то время как бизнес вообще не воспринимает сроки вложений, превышающие 7−10 лет. Государству же эти инвестиции с лихвой вернутся в виде налоговых поступлений, создания дополнительных рабочих мест, увеличения ВРП.

Что касается наукограда, то уже в 2005 году должно было начаться строительство 17 корпусов инновационно-технологического комплекса (включая Центр нанотехнологий, Центр биотехнологий, Инновационно-технологический центр и Технопарк информационных технологий). Воз и ныне там – строительных работ не ведется. Кроме того, компании – кандидаты на размещение в Центре нанотехнологий подали в адрес руководства центра около 80 заявок на финансирование исследований и приобретение оборудования на общую сумму около 1 млрд рублей. Финансирование в рамках наукограда не распространяется на подобные проекты, а удовлетворение этих заявок на уровне министерства весьма сомнительно.

Инновационно-Технологический Центр Технопарка Санкт-Петербургского гос. электротехнического университета ЛЭТИ

Проект ИТ-парка, который также долго согласовывался и переходил от одного проектировщика к другому, сегодня, наконец, утвержден, и его завершение намечено на 2016 год. Развитие сферы ИТ и сохранение места России в числе стран – лидеров по этому показателю весьма сложно спрогнозировать. Кроме того, создание программного обеспечения (а именно на это нацелен проект ИТ-парка) с натяжкой можно отнести к высокотехнологичным секторам. Тем более что России в международной системе разделении труда отведено лишь место исполнителя – а для исполнителя инновационная часть проекта зачастую просто закрыта.

Инвентаризация показала…

Таким образом, в рамках КП большая часть средств будет потрачена на проекты, ориентированные на созданные, окрепшие, развивающиеся компании. Хотя есть обоснованные сомнения, что дорастать до такого состояния сможет все меньше и меньше компаний.

В прошлом материале на эту тему («Сквозь мелкое сито [1]», «Эксперт С-З» №21 от 4 июня 2007 года) мы выразили надежду, что создание регионального венчурного фонда Санкт-Петербурга и Российской венчурной компании поможет провести инвентаризацию инновационного потенциала Северо-Запада. Похоже, что результаты неутешительные.

«Мы ищем компании, работающие как с прорывными инновациями, так и с поддерживающими, – рассказывает директор венчурного фонда Санкт-Петербурга Алексей Толмачев. – Проектов очень мало». Почти год спустя после назначения ВТБ УА управляющей компанией удалось найти лишь несколько достойных проектов.

Леонид Малыгин, директор Северо-Западного центра венчурных инвестиций, подтверждает мнение Толмачева. За пять лет существования компании ей удалось аккумулировать в своей базе около 700 коммерчески привлекательных предприятий (70% – на Северо-Западе), профинансировать 12 венчурных проектов и заинтересовать сторонних инвесторов в отношении еще десяти компаний. «В год мы рассматриваем около тысячи заявок. Тем не менее компаний очень мало», – говорит венчурный инвестор.

На развитие инноваций влияет огромное количество факторов. Можно выделить два главных: создание условий для работы ученых (способствует генерации идей) и финансовая поддержка инновационных компаний (для их становления и развития). Есть, конечно, много других факторов (кадры, налоги, наличие площадей, работа таможни, бюрократия), но без этих двух инновационное развитие невозможно в принципе. Тратить ресурсы – финансовые, временные и административные – необходимо в первую очередь именно в этих сферах.

Они затыкали щели собой

О положении ученых в нашей стране всем и так все известно. Низкие зарплаты, устаревшее оборудование, возраст сотрудников лабораторий (50−70 лет) – об этом не раз говорилось. Сейчас, правда, четыре вуза Петербурга закупили оборудование в рамках нацпроекта «Образование».

«Деньги на оборудование выделили, а на ремонт помещений, создание чистых комнат и дорогостоящие расходные материалы – нет», – говорит Галина Черник, директор компании «Актив-Наноматериалы», выросшей на базе химического факультета СПбГУ.

Эти проблемы, конечно, не являются компетенцией города. Университеты – федеральные учреждения и подчиняются Министерству образования и науки, научные институты находятся в ведении Академии наук. Тем не менее ряд вопросов может решаться на уровне города.

В ряде наукоемких отраслей, таких как микроэлектроника и приборостроение, даже небольшие работы требуют очень дорогой материально-технической базы. И понятно, почему эти отрасли сегодня являются наиболее отстающими. К примеру, существующие в России полупроводниковые технологии превышают 130 нм (нанометров), а во всем мире 90 и 65 нм уже стандарт. Поэтому российские приборы – громоздкие и дорогие (либо собранные из китайских комплектующих), не имеющие спроса на международном рынке.

Компания НТЦ «Прибор», как и большинство подобных, вынуждена обосноваться в узкой нише, не закрытой импортом, – в системе оптического контроля для металлургических предприятий. В таких же «щелях» обосновались многие другие компании – «Иоффе ЛЕД» с оптическими парами, ЗАО «ВЕАЛ Сенсор» с газовыми сенсорами, ООО «Эльфолюм» с лазерными диодами повышенной мощности. И даже если эти «щели» будут оставаться открытыми достаточно долго, развиваться компаниям будет сложно: объемы малы, а переход на следующий технологический уровень слишком дорогой.

«Определяющий фактор отставания – уровень технологий, доступных разработчику в России», – считает технический директор НТЦ «Прибор» Александр Чернопольский. Компании, которые выжили и пытаются производить приборы, микросхемы, оптику и т.д., собирают свои опытные образцы буквально на коленях. При таком подходе невозможно создать продукт, годный для серийного производства. Да и таких производств тоже почти уже нет. «Мы вынуждены размещать заказы на заводе ЛИТМО – там прекрасные специалисты, а оборудования нет», – говорит Чернопольский.

Выход предприниматель видит в том, чтобы аккумулировать ресурсы и предоставлять их заинтересованным лицам. Совместно с компанией «Элком» (официальный представитель Sun Microsystems в Петербурге) разработан проект центра коллективного пользования, где за небольшую плату компания могла бы провести полный цикл исследований и проектирования.

Авторы проекта видят его задачу в том, чтобы объединить мощные вычислительные ресурсы и дисковые массивы в разных точках России и использовать лицензионные, полные версии средств проектирования.

«Этот проект мог бы предоставить инструментарий для разных отраслей, где требуется проектирование, в том числе для приборостроения», – говорит директор «Элкома» Анатолий Приблуда. Правда, конкретные сроки его реализации пока еще не названы.

В Петербурге уже существует несколько центров коллективного пользования (ЦКП).

Самый крупный расположен при ФТИ им. А.Ф. Иоффе РАН. Здесь собрано около 70 образцов оборудования на общую сумму 800 млн рублей.

ФТИ им. А.Ф. Иоффе РАН

«Это центр комплексной диагностики – можно исследовать состав, структуру, геометрию, свойства», – рассказывает директор ЦКП Семен Конников. Он поддерживает проекты многих частных компаний, за минувший год около 20 прошли сертификацию на оборудовании центра. Однако, будучи структурным подразделением Физтеха, ЦКП частично загружен собственными проектами.

«Центр коллективного пользования должен быть независимым», – считает Анатолий Приблуда.

«У нас есть средства для оснащения центров коллективного пользования уникальным оборудованием», – говорит Сергей Фивейский. Однако с их освоением возникают сложности: распределение прав между федеральными учреждениями (вузы и НИИ) и городом осложнено юридически. Примечательно, что и Чернопольский, и Конников в свое время предлагали руководству ОЭЗ помощь в создании центра проектирования и центра коллективного пользования. Ответа ни один из них не получил.

Мало ангелов на земле

При этом идеи в головах ученых есть. Сбой в функционировании инновационной системы возникает в тот момент, когда речь идет о поддержке будущей хайтек-компании на самых начальных стадиях. То есть чаще всего денег не хватает на создание пилотных образцов, мелких серий, на получение патента и сертификата. Дальше худо-бедно подключаются создаваемые инкубаторы, технопарки и венчурные фонды. Один из многочисленных примеров – петербургские разработчики технологии утилизации производственной золы с выработкой цемента не могут найти деньги, чтобы получить сертификат и выйти с предложением на рынок.

Большинство российских венчурных фондов являются кэптивными, то есть аффилированы с крупными банками. Как известно, банкиры весьма консервативны, поэтому финансирование получают компании на поздних стадиях развития, а чаще всего – просто неинновационные. Так же поступают и иностранные венчурные фонды, которые называют себя фондами прямых инвестиций. Зачем рисковать, если на рынке телекоммуникаций, в недвижимости и в пищевой промышленности можно заработать 40% годовых, что и так в два раза выше средней доходности на западных рынках?

Государственная поддержка компаний на начальных стадиях сводятся к одной-единственной масштабной инициативе. Фонд Бортника ежегодно выдает порядка 400 безвозмездных грантов для команд ученых и начинающих предприятий.

«Это очень хорошая программа. Она дает возможность создать компанию, попробовать себя в роли предпринимателя, если понравится, продолжить, нет – безболезненно вернуться к научной работе», – говорит Галина Черник (ООО «Актив-Наноматериалы» создана в рамках программы фонда «Старт-06»). Однако предприниматель считает, что у программы есть ряд недостатков: это и строгая регламентация расходов (например, нельзя поехать в командировку), и требование жесткой отчетности. Да и просто недостаточный объем средств (750 тыс. рублей в первый год).

По мнению Алексея Толмачева, решением проблемы может быть появление большого числа бизнес-ангелов. Это частные лица, обеспеченные настолько, что могут себе позволить дать денег на развитие нескольких научных идей в обмен на долю в бизнесе. Количество бизнес-ангелов растет: если раньше этот термин ассоциировался с сектантами, то теперь среди членов СЗЦВИ около 15 бизнес-ангелов. В России, по примерным оценкам Национального содружества бизнес-ангелов (СБАР), пока активны несколько сотен инвесторов. Но потенциально их круг гораздо шире – как минимум несколько десятков тысяч.

Задействовать мощный потенциал частных лиц, уже на организованной основе, планирует СЗЦВИ. 15 марта в Вологде стартует пилотный проект под рабочим названием «Народный венчурный инвестор».

«По нашим оценкам, около 12−13% населения готовы идти на разумный риск, вкладываясь в инновационные проекты», – говорит Малыгин. Инвестиции будут организованы либо в формате ПИФа под управлением СЗЦВИ, либо как приобретение частными лицами небольших долей в компаниях. В качестве объектов для инвестиций будут отбираться проекты посевной стадии (когда еще нет рабочего образца) и стартапы (молодые компании от года до трех лет жизни).

На Западе на первых этапах развития технологий государство берет на себя до 80% финансирования нужд начинающих ученых – бизнесменов. Это делается через многочисленные программы, гранты, создание инкубаторов при университетах (убыточные с точки зрения бизнеса проекты), центров трансфера технологий. Важную роль играют инновационные менеджеры от университета – они помогают ученым претворить свои идеи в жизнь. В качестве одного из мероприятий, которые мог бы взять на себя город, Галина Черник называет систему грантов (например, десять в год по 100 тыс. долларов) в социально значимых областях.

Мышление в стиле бренд

Надо отдать должное: город делает очень много.

«Мы взаимодействуем со многими регионами страны, и должен сказать, что правительство СПб в этой сфере один из явных лидеров», – говорит Малыгин.

Действительно, в других регионах пока нет четко сформулированной инновационной политики, а есть только отдельные элементы – технопарки, бизнес-инкубаторы, где-то – ОЭЗ, где-то – наукоград. Петербург имеет все эти элементы и будет развивать их в едином русле.

Один из венчурных инвесторов сказал:

«Инициатива правительства по созданию венчурных фондов – доказательство того, что естественные рыночные механизмы в этой сфере не сработали».

То же самое можно сказать и об остальных элементах инновационной инфраструктуры. Если бы привлекательные проекты были, то они и без технопарков и прочих посредников превращались бы в компании, становились бы основой развития крупных корпораций. Как показывает история Конкурса русских инноваций (проект журнала «Эксперт»), многие хорошие компании выросли сами по себе, даже не будучи особо в курсе различных преференций. «Беспризорников из котельных» гораздо больше, чем резидентов технопарков и особых экономических зон.

Руководство города мыслит лозунгами и брендами: мировой инновационный центр, инновационная инфраструктура, косвенные меры поддержки инновационной деятельности.

Подобные формулировки сильно режут слух в ситуации, когда важнейшие области науки и техники находятся в состоянии клинической смерти, лишь в шаге от смерти биологической. Микроэлектроника, приборостроение, оптика – это те отрасли, которые сегодня могут сделать Петербург действительно мировым инновационным центром и которые, кстати, приносят самую большую добавленную стоимость.

Если грибница высохла, сколько воды на нее ни лей, гриб все равно не вырастет. Преференции, которые создает государство в рамках Комплексной программы, могут повиснуть в воздухе, если в срочном порядке не посадить новые грибницы – дать ученым современную исследовательскую и производственную базу, обеспечив их конкурентным жалованием. Но мыслить в таких категориях у чиновников пока не получается.

Дмитрий Фиалковский

http://www.expert.ru/…/innovaciya/

Невидимая рука рынка

От редакции

Предпосылки для качественного инновационного рывка есть. По данным КЭРППиТ, в Петербурге сосредоточено 10% интеллектуального потенциала страны. Здесь расположено 252 научных института и организации, 48 государственных вузов. В них работают 172 тыс. научных сотрудников, включая 5 тыс. докторов наук и свыше 18 тыс. кандидатов. Как известно, научные кадры и научные школы – это главное наследие, которое осталось от былого научного величия СССР. В Петербурге же традиционно располагались предприятия высокотехнологичных отраслей – приборостроения, оптики, радиоприборостроения, судостроения, тяжелого машиностроения.

Эти отрасли, все еще вызывающие гордость у чиновников, на самом деле уже давно находятся в разной степени запущенности. В самом, пожалуй, плачевном состоянии оказалась микроэлектроника. Существующие в России полупроводниковые технологии превышают 130 нм, а во всем мире 90 и 65 нм уже стандарт. Российские продукты в этой сфере – либо громоздкие приборы, дорогие и не имеющие спроса на международном рынке, либо собранные из китайских комплектующих суррогаты. Инновации в этой ситуации невозможны, поскольку складывание иностранных «кубиков» вызывает лишь атрофирование мозгов.

Выживать и поддерживать профессиональную форму позволяет лишь производство таких изделий, которых нет на мировом рынке. Например, компания «НТЦ «Прибор»» вынуждена обосноваться в узкой нише не закрытой импортом системы оптического контроля для металлургических предприятий. Шаг влево, шаг вправо – и ты уже проигрываешь импортным изделиям.

В подобных же «щелях» обосновались многие другие петербургские компании – ООО «Иоффе ЛЕД» с оптическими парами, ЗАО «ВЕАЛ Сенсор» с газовыми сенсорами, ООО «Эльфолюм» с лазерными диодами повышенной мощности. Даже если эти «щели» будут оставаться открытыми достаточно долго, развиваться компаниям будет сложно: объемы малы, а переход на следующий технологический уровень слишком дорогой.

Логично было бы все ресурсы бросить на мощный рывок в этой сфере. Микроэлектроника, приборостроение, оптика – это те отрасли, которые сегодня формируют большинство «мировых инновационных центров», приносят самую большую добавленную стоимость.

Вместо этого правительство Петербурга решило отделаться малой кровью – вложить 9 млрд рублей в девелопмент территорий, теоретические изыскания на тему кластерного подхода и понятия инноваций, создание новых документов, выставочно-ярмарочную деятельность. И даже если среди этих мероприятий есть несколько действительно полезных, их необходимость под вопросом.

Один венчурный инвестор сказал:

«Инициатива правительства по созданию венчурных фондов – доказательство того, что естественные рыночные механизмы в этой сфере не сработали».

Данное высказывание можно экстраполировать и на остальные элементы инновационной инфраструктуры. Если бы привлекательные проекты были, то они и без технопарков и прочих посредников превращались бы в компании, становились бы основой развития крупных корпораций. Однако этого не происходит.

Самого пристального внимания сейчас требует создание большого количества малых компаний в конкурентных на мировом уровне секторах. Если это действительно произойдет, то автоматически сработает «невидимая рука рынка» – к ним потянутся и венчурные инвесторы (предварительно снизив критерии отбора), и крупные корпорации, и иностранные заказчики. И не потребуется всех этих кип документов и витков инновационной инфраструктуры. Вроде все так просто…

http://www.expert.ru/…a_editorial/

Отличная статья! Прекрасный анализ факторов, способствующих и препятствующих внедрению (восприятию) тех или иных форм организации инновационных предприятий в масштабах мегаполиса. Автор наглядно показывает, что хотя Питер и обладает абсолютно всеми предпосылками для своего превращения в мировой инновационный центр, ограниченный и косный менталитет местного чиновничества служит главным препятствием на этом пути. Какие уж тут нанотехнологии! Я думаю, что руководители других регионов (мегаполисов) должны тщательно проработать этот материал, чтобы не повторить ошибок питерской администрации…