Бизнес любит молодых и дерзких. Билл Гейтс основал компанию Microsoft в 20 лет, Стив Джобс возглавил Apple в 21 год. Вчерашний выпускник Московского университета Валерий Ильинский тоже имеет все шансы войти в историю бизнеса. К 21 году он уже возглавляет компанию «Максиген», разработавшую систему экспресс-ДНК-диагностики. В компании заканчивается сборка опытного образца прибора, который в ближайшее время позволит любому человеку самостоятельно провести тест на наличие инфекционных и наследственных заболеваний.

В начале марта этого года разработанная «Максигеном» технология была признана одним из лучших молодёжных инновационных проектов России и получила от Национальной ассоциации инноваций и развития информационных технологий (НАИРИТ) грант в полтора миллиона рублей.

Для справки: Валерий Ильинский – сотрудник Института общей генетики им. Н.И. Вавилова РАН, генеральный директор компании «Максиген», выпускник биологического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова.

Рис. 1. Валерий Ильинский: «Я хочу
сделать карьеру в области бизнеса,
связанного с наукой, чтобы не отрываться
от своих исследований».

Валерий, в чём новизна вашего проекта?

— В США практически в каждом городе есть современная лаборатория, стоимость оборудования которой составляет минимум 300 тысяч долларов. Потому многие инфекционные заболевания там удаётся обнаруживать на ранних этапах. Когда их рано выявляешь, легко лечить. В России подобные лаборатории есть разве что в Москве, Санкт-Петербурге и Новосибирске.

Большинство наших граждан при недомогании вынуждено обращаться в районные поликлиники. Как там всё происходит? Сидит фельдшер с градусником, в лучшем случае с тонометром, по общей клинической картине он определяет, что с вами не так, и назначает общее лечение антибиотиками. По некоторым оценкам, от 30 до 80 процентов подобных диагнозов являются ошибочными. Это, конечно, спорные цифры, но они звучат именно из-за того, что нет действенных способов диагностики.

Мы хотим сделать прибор небольшого размера для экспресс-ДНК-диагностики инфекционных заболеваний прямо у вас дома. К нему будут прилагаться одноразовые пластиковые картриджи. Прибор будет работать автоматически, и пользоваться им будет легко. Это как тест на беременность: ничего не надо знать. С инструкцией сверились, взяли образец, поместили в прибор, нажали кнопку «запустить». Прибор работает, через 5–10 минут выдаёт результат. Ещё одно неоспоримое достоинство: у него очень низкая доля ошибок – менее 2 процентов.

За счёт чего такая высокая достоверность?

— Сегодня анализы делаются на основе технологии ПЦР (полимеразная цепная реакция). Берётся образец крови, производится очистка ДНК. Как правило, это делается вручную. В любой клетке есть ДНК. Анализируется только она, остальное мешает. Дальше химически чистую ДНК копируют специфичным образом и проводят тест. Если копирование произошло, значит, есть возбудитель, есть заболевание. Надо назначать лечение. Не прошло копирование? Нет заболевания.

Мы предлагаем иную технологию, она, как и наша фирма, называется «Максиген». Особенностей две: во-первых, нам не нужна очистка ДНК. Мы сразу её копируем. Не требуется никакой ручной работы.

Рис. 2. Одноразовые пластиковые картриджи для образцов крови, которые будут вставляться в прибор для экспресс-ДНК-диагностики.

Очистка ведь не просто так производится?

— Да, она нужна, но только в рамках традиционного метода выявления инфекций. Мы используем другой, не природный, а генно-инженерный фермент, который сам способен выделять ДНК из смеси. Это мутантная ДНК-полимераза.

Второй момент: мы не просто констатируем наличие или отсутствие копирования ДНК, а определяем её последовательность. Что это нам даёт? Выявление таких вариантов возбудителей, которые раньше не встречались. Скажем, случай с появлением свиного гриппа: классические схемы на основе ПЦР не могли определять свиной грипп. Была замкнутая система наборов для выявлений возбудителей инфекции, которые не позволяли специфично копировать ДНК. Наша технология позволяет определить последовательность. Это упрощает выявление новых вариантов заболеваний.

Если вдруг появится грипп ёжиков или игуан, мы это сразу увидим, не назначая себе дополнительную работу.

Сколько ваш прибор будет стоить?

— Мы планируем выпустить несколько вариантов. Что касается прибора для домашнего использования (это более отдалённая перспектива), его цена составит от двух до пяти тысяч рублей. Приборы для клиник и медицинских лабораторий обойдутся в 20–50 тысяч рублей. Мы предполагаем, что такой прибор можно будет поставить на столы фельдшерам. Они начнут делать анализы более точно. Кстати, подобные по функционалу промышленные приборы стоят от двух миллионов рублей.

Вы пытались воспользоваться льготами, которые обещает государство малым инновационным компаниям, созданным в стенах вузов или академических институтов?

— Мы работаем не по 217 ФЗ. Мы просто создали отдельную компанию. Пакетом акций владеют все сотрудники «Максигена». Нас всего шесть человек. Мы не состоим с институтом [общей генетики РАН] в юридических отношениях, просто проводим совместные научные исследования.

Означенные льготы по сравнению с бумажной волокитой ничтожны. Нам проще развиваться самим.

При основании компании начальный капитал был ваш собственный или вы привлекали инвесторов?

— У нас нет инвесторов. Мы работаем за счёт собственных средств, частично грантов. У нас есть сторонние консультанты – руководитель ЦКП «Генетический полиморфизм» Денис Ребриков и советник Содружества бизнес-ангелов Константин Куликов.

Благодаря этим людям всё, что касается экономической составляющей, у нас очень хорошо подкреплено. Они помогли нам правильно организовать свой бизнес. Собственно, как мы развивались?

Мы составили лонг-лист клиентов. В него вошли локальные и более крупные медицинские пункты, всемирные общественные организации и департаменты здравоохранения. Мы планируем сразу выходить на мировой рынок.

Дальше мы выявили ключевые характеристики, которыми должен обладать прибор. Во-первых, скорость – человек готов ждать результат анализа максимум 10 минут. Во-вторых, простота в использовании – никаких сложных операций, никакой предварительной подготовки. Ведь те же общественные организации используют волонтёров. Это люди других профессий, не из здравоохранения, которые просто готовы тратить своё время. Возможности дополнительно их обучать нет. В-третьих, обязательно должна быть высокая достоверность результатов, более 95 процентов. Если этот показатель будет меньше, смысла внедрять новую технологию нет.

Сейчас мы занимаемся предварительными продажами, договариваемся с клиентами. В настоящий момент уже частично собран опытный образец. Мы общались с одной крупной сетью диагностических лабораторий, они собираются взять несколько наших образцов для тестирования. По результатам этого тестирования мы поймём, что надо доработать, и будем запускать серийное производство нашего прибора.

ДНК-диагностика – это довольно новый метод. В России он совсем недавно получил широкое распространение. А что касается мобильной ДНК-диагностики, её и в мире-то практически нет.

Единственный прибор, который позволяет хоть как-то анализировать ДНК мобильно, стоит на вооружении у американской армии. Это чемодан огромного размера и весит он порядка 15 килограммов.

Ваш прибор станет вторым?

— Мы хотим, чтобы так и было. Он будет весить гораздо меньше, около двух килограммов. Нам не нужна большая батарея, прочный бронезащитный корпус. Это будет просто удобный прибор.

В течение года мы планируем завершить НИОКР. Через шесть месяцев у нас уже окончательно будут готовы опытные образцы. Через девять месяцев мы завершим тестирование. Нам предстоит через год сертификация в Минздраве. Уже после этого будем привлекать инвестиции (венчурные и стратегические) исключительно для роста, маркетинга, а не для НИОКР.

Сколько времени у вас ушло на разработку технологии?

— Полтора года. У нас не было чёткой задачи – создать такую технологию. Изначально мы с коллегами просто занимались только фундаментальными НИРами. Потом вдруг появилась идея коммерциализации. Мы решили это сделать своими силами.

Я проходил довольно много зарубежных стажировок, познакомился со многими технологиями. Потому я примерно понимал, что требуется рынку, знал, что есть. Владея этой информацией, довольно просто понять, как сделать новую технологию, которая удовлетворит впоследствии всех.

Академическая карьера вас привлекает?

— Научными исследованиями можно заниматься и вне академических структур. Более того, в коммерции ты можешь сам выделять необходимые средства на свои изыскания. Ты не должен ходить и просить: «Дайте, пожалуйста, денежку на этот и тот проект». Если внутри есть желание сделать какое-то открытие, ты берёшь у себя же деньги, вкладываешь в своё же открытие и делаешь его. Я хочу сделать карьеру в области бизнеса, связанного с наукой, чтобы не отрываться от своих исследований. Как только мы оторвёмся от науки, нас тут же обгонят такие же студенты, какими вчера были мы.