Почему миру предсказывают цепь пандемий, какие экзотические инфекции подбираются к границам России и при чем здесь глобальное потепление, читайте в материале Indicator.Ru.

Великие «уравнители»

Пандемия COVID-19 заставила мир задуматься о том, откуда берутся новые инфекционные болезни. В последние 20 лет в списке ведущих причин смерти привычно лидируют ишемическая болезнь сердца и инсульт, и казалось, что к опустошительным эпидемиям эпохи до антибиотиков и массовой вакцинации мы уже не вернемся. Почему же сейчас человечеству опять угрожают инфекции, причем новые, не знакомые ни нашему иммунитету, ни системам здравоохранения?

Люди делят большинство инфекционных болезней с животными. Бактерии, вирусы и паразиты «уравнивают» наш вид с другими, напоминают, что при всех достижениях цивилизации мы такая же часть живой природы. Появление новых «уравнителей» время от времени совершенно естественно. Особенно это справедливо для быстро мутирующих вирусов.

«Переход от вида к виду — неотъемлемое свойство вирусов, способ их существования. В природе выживает не тот вирус, который хорошо приспосабливается к одному хозяину, а тот, что успешно переходит с одного вида на другой», — поясняет директор Института медицинской паразитологии, тропических и трансмиссивных заболеваний им. Е. И. Марциновского Сеченовского университета Александр Лукашев.

Под таким переходом можно понимать, правда, разные события. Есть немало болезней, которые циркулируют среди диких животных, периодически заражают скот и домашних питомцев и сравнительно нечасто людей, как бешенство или чума. Их можно назвать, говорит Лукашев, чистыми зоонозами. А иногда процесс заходит дальше, и возбудитель болезни развивается в организмах людей во что-то новое — новый штамм гриппа, вирус иммунодефицита человека, SARS-Cov-2.

Чтобы переход состоялся, возбудитель новой для человека инфекции должен передаться ему при контакте с животным. Условия для контакта создаются, когда ареалы видов меняются. Произойти это может по разным причинам, в том числе из-за сдвигов в хозяйственной деятельности человека. Когда на «диких» до этого землях разводят скот, устраивают плантации культурных растений, животных отлавливают и отправляют на рынки за сотни километров, патогенами начинают обмениваться ранее не соприкасавшиеся виды.

Например, перед вспышкой вируса Нипах в Малайзии в 1999 году в непосредственной близости оказались свинофермы, фруктовые деревья и питавшиеся их плодами летучие мыши. Как выяснилось позже, летучие мыши были природным резервуаром этого вируса — он был широко распространен в популяциях рукокрылых нескольких видов и, судя по всему, не создавал им особых проблем.

На фермах свиньи тоже питались опавшими фруктами, а вместе с ними поедали слюну и мочу зараженных летучих мышей. Для свиней вирус оказался опасен и вызывал преимущественно респираторные симптомы.

В результате вирус передавался и работникам ферм, и всем, кто имел дело с мясом заболевших свиней. И эта вспышка, и последующие привели к трагическим последствиям: летальность вируса Нипах у людей составляет не менее 40%. Проявляется болезнь, как и у свиней, кашлем, но в тяжелой форме развивается в энцефалит.

Очевидно, что, если бы не близкое соседство домашних свиней и летучих мышей, свиноводы в Малайзии не заразились бы вирусом Нипах. Близость этих видов создали сами люди, а значит, причина вспышки была антропогенной. То же самое можно сказать о коронавирусах, распространение которых предположительно начиналось на рынках, торгующих дикими животными и их мясом: SARS-CoV в 2002 году, SARS-CoV-2 в 2019.