Владимир Путин встретился с директором НИЦ «Курчатовский институт» Михаилом Ковальчуком. Михаил Ковальчук информировал Владимира Путина о текущей работе Курчатовского института, участии Национального исследовательского центра в мировых научных проектах

В.Путин: Михаил Валентинович, прошло пять лет уже, с тех пор как мы преобразовали Курчатовский институт в НИЦ [научно-исследовательский центр]. Хотелось бы поговорить с Вами о том, что это дало нашему известному, заслуженному учреждению и коллективу, чего удалось, по Вашему мнению, добиться, в том числе используя новую форму, и что Вы считаете наиболее перспективным и интересным на ближайшее время.

Вы разложили что‑то, что хотели мне продемонстрировать?

М.Ковальчук: Да. Я, наверное, с этого начну.

Владимир Владимирович, Вы знаете, раньше институт назывался Институтом атомной энергии, и поэтому атомные технологии, ядерные технологии являются нашим базовым делом. И я хочу сказать, что институт активно, в полном контакте с Росатомом выполняет функции научного руководителя и идеолога целого ряда направлений, новых, принципиальных. Я хотел бы остановиться на нескольких новых важных моментах.

На этой картине очень хорошо видно: это Арктика, это заполярный круг, недалеко от Мурманска. Это то, что там было десять лет назад, когда Вы подписали документ о том, что начнётся полный комплекс экологических работ по очищению Арктики от радиоактивных отходов.

Я хочу сказать, что это грандиознейшее дело, за последние годы эта огромная зона была превращена в уникальный центр по утилизации, обработке и хранению радиоактивных отходов. 74 блока атомных лодок выставлены как длительное хранение. Здесь за ними внимательное полное наблюдение, обработка и так далее.

Дальше. Здесь выстроен целый комплекс, который перерабатывает твёрдые отходы, то есть всё, что было когда‑то заражено радиацией, полностью перерабатывается, и дальше огромный объём хранения. Причём я хочу сказать, что этот комплекс совершенно уникальный. Здесь огромное количество ноу-хау, здесь идеология, научное руководство и разработка методик и технологий по дезактивации и всему остальному. Фактически в Арктике создан мощный экологический центр, который позволит нам сейчас в соответствии с Вашими решениями развивать ядерные технологии, атомную энергетику в заполярном круге для освоения Арктики. Этот уникальный комплекс сделан.

Курчатовский институт делал, мы передали в эксплуатацию СевРАО, то есть Росатому. И теперь Росатом уже это эксплуатирует, мы это создавали идеологически.

В.Путин: Сколько человек здесь работает?

М.Ковальчук: Я думаю, здесь будут работать, наверное, сотни людей, сейчас несколько десятков.

Сегодня есть много вещей, связанных с сопровождением комплексов атомной энергетики, и это важная вещь, но она в некоем смысле рутинная. А нас как научную организацию интересуют новые дела. И если говорить о новых делах, то я хотел бы отметить, во‑первых, совершенно новый принцип атомной энергетики, основанный на прямом преобразовании; это фактически открывает возможности создания нового флота – раз; второе, даёт возможность создания новых автономных атомных энергетических устройств, которые позволят обеспечить работы на шельфе, и с учётом огромной территории нашей страны локальные энергетические возможности.

Причём это всё уже проработано, у нас огромный экологический опыт, база была создана несколько десятилетий назад, всё абсолютно устойчиво, экспериментально проверено. И что ещё очень важно? Посмотрите, сегодня, например, запущена плавучая станция. Это тоже была идеология, которая много лет развивалась как научная, но сегодня она уже воплощается в реальные вещи.

Можно говорить очень много про атомную часть, но я бы хотел закончить, обратив внимание на термоядерный синтез – это перспективные энергетические технологии, основанные не на делении ядра, а на синтезе лёгких ядер. Это термоядерный синтез, который был впервые предложен на базе токамака в Курчатовском институте.

Второй очень важный блок на фоне традиционной атомной энергетики – это блок, связанный с мегаустановками. Мегаустановки – это сложные и очень дорогостоящие приборы, которые стоят миллиарды долларов и которые используются для создания технологий, материалов, всего остального. Это нейтронные реакторы, синхротроны, ускорители, токамаки. Каждая страна пытается обладать этим, чтобы продемонстрировать свой высокотехнологичный уровень и путь, а страны, которые создавали эти установки, образовали элитный клуб. Их всего несколько, и Россия всегда занимала там одно из ведущих мест.

Я хочу сказать, что, когда началась перестройка, были сложные времена, мы фактически вышли наружу и стали естественной частью всех мировых проектов. Сейчас в Европе ЦЕРН – известный центр, где мы активно работаем, создаётся международный термоядерный реактор около Ниццы стоимостью более десяти миллиардов долларов, и две мощные установки: рентгеновский лазер на свободных электронах и ещё один ускорительный комплекс в Германии. Так вот Россия впервые является полностью равноправной участницей всех этих проектов, причём в половине проектов, например, лазер и токамак, мы идеологи. Фактически мир развивает наши советские, российские идеи и идеологию.

Мы также являемся поставщиками технологий. Например, скажем, в токамак, в ИТЭР, мы поставляем высокопроводящий кабель, который никто не мог сделать. Наконец, что крайне важно, мы теперь являемся и финансовыми участниками, полностью равноправными, то есть в ряде проектов мы и Германия просто ключевые игроки, 80 процентов.

В.Путин: Руководство Германии тоже придаёт этому большое значение, и с канцлером мы говорили, она сама физик, поэтому она этим очень интересуется.

М.Ковальчук: Я уж тогда напомню, проект XFEL был запущен при вашей активнейшей поддержке. Я хочу доложить, что мы имеем очень тесные отношения и стали неотъемлемой частью мирового научного ландшафта. Без нас это немыслимая картина, и мы в этом крайне заинтересованы. Но что было важно, в соответствии с Вашими решениями некоторое время назад мы вернулись на собственную территорию и стали заниматься теперь этими мегаустановками здесь. Два с половиной года назад на нашей площадке в Гатчине дали новую жизнь проекту ПИК. Это самый мощный в мире полнопоточный нейтронный реактор, который сейчас мы двигаем по плану. И я надеюсь, что всё, как было намечено тогда, два с половиной года назад, будет вводиться в строй. Там мы получим уникальные возможности, и сегодня огромный мировой интерес к этому проявлен.

В.Путин: Кстати, объединение в Гатчине этих учреждений даёт какой‑то эффект?

М.Ковальчук: Абсолютно. Это очень важно, потому что мы теперь координируем полностью наши четыре института, которые были объединены Вами в пилотном проекте, они действуют синхронно. И теперь нет внутренней конкуренции, нет конкуренции на внешнем рынке, мы, наоборот, выступаем монолитно и имеем единую программу, утверждаемую Правительством. То есть это, абсолютно очевидно, значимый, существенный шаг, который перевёл исследования на качественно новый уровень.

И заканчивая международный блок, я бы сказал, что мы, став там неотъемлемой частью, что очень важно, теперь вернулись сюда. И теперь у иностранцев есть огромный интерес. Мы, для того чтобы развивать эту координацию, создали при Курчатовском институте международный совет по научной политике, где присутствуют все, от американцев до японцев, с участием директоров всех крупнейших европейских и мировых центров. Два раза в год собираемся, обсуждаем общие перспективы взаимодействия.

Сегодня опыт, который мы наработали с миром, с Европой в первую очередь, мы начали переносить на страны БРИКС. Совсем недавно было подписано соглашение по созданию единой исследовательской инфраструктуры на мегаустановки со странами БРИКС – раз, второе – на масштабе СНГ.

Вы, наверное, помните, что в советское время ещё по инициативе Курчатова почти во всех республиках были сделаны атомные центры, и сегодня там остались и люди, и базы. Поэтому мы сегодня фактически восстанавливаем эти сети, научные инфраструктуры. И я думаю, что, объединяя в рамках ЕврАзЭС, СНГ и БРИКС, мы эти новые наработки можем развивать вместе, в сотрудничестве с Европой.

И последнее, что я хотел Вам сказать. Мы участвуем в ИТЭР, вносим большие деньги, технологии, но мы фактически одна из немногих стран – из восьми участников ИТЭР, – которые не имеют национальной программы по «термояду». Мне кажется, если Вы сочтёте это важным, надо иметь национальную программу. Она есть, но её надо перевести на новый уровень.

В.Путин: Давайте поговорим сейчас подробнее.

<…>