Государственно-частное партнёрстве в сфере науки: кто сумеет его запустить?

-->

Механизм государственно-частного партнёрства в сфере науки: в чьей воле его запустить?

Примерно с 2002 года на самом верху российской власти всерьёз заговорили о государственно-частном партнёрстве как основном инструменте промышленной политики. Это произошло после того, как стало понятно, что в ближайшее десятилетие экономика страны будет развиваться в условиях положительного внешнего шока — высоких цен на нефть и другое сырьё. Но готов ли отечественный бизнес поддерживать инновации и вступать в партнёрство с государственными научными организациями? Продуман ли механизм такого взаимодействия? От ответов на эти вопросы зависит, как быстро Россия продвинется на пути построения «экономики знаний».

Kapitalist.jpg

Содержание:

  • Зачем развивать ГЧП в сфере науки?
  • Что предпринимает государство для развития ГЧП?
  • Перспективные направления развития ГЧП в сфере науки

Институт государственно-частного партнёрства (ГЧП), как совокупность специальных правил и технологий для решения проблем социально-экономического развития, не является какой-то особенной новацией не только на Западе, но и в России. Например, концессия, то есть передача коммерческим предприятиям прав на инвестиции в государственную собственность, — один из наиболее широко известных и отработанных механизмов ГЧП. Концессионные соглашения с иностранцами активно использовались советским правительством в период дефицита общественных ресурсов для создания инфраструктур удалённых территорий в 1920-е годы прошлого века.

Развитие государственно-частного партнёрства в ведущих странах мира

Вообще, формирование и обновление транспортных, энергетических, туристических сетей, общественных больниц, школ и т.д. — это основная движущая сила государственно-частного партнёрства. Мировые потребности на содержание данной инфраструктуры оцениваются в триллионы долларов ежегодных инвестиций. Разумеется, ни одно правительство не в состоянии поддерживать её только за счёт общественного источника, то есть государственного бюджета. Именно поэтому современные государства всё чаще прибегают к разного рода партнёрским схемам с частным сектором.

Пионером (и в некотором смысле примером) этого тренда является Великобритания, где через механизмы ГЧП (в частности через PFI — Private Finance Initiative) осуществляется до 15% всех инвестиций в общественную инфраструктуру, причём данная цифра — взлёт с нуля за 10 последних лет.

GChP.jpg

Компания Deloitte в одном из своих аналитических отчётов под названием «Сокращение инфраструктурного разрыва: роль государственно-частного партнёрства» проранжировала некоторые страны по уровню развития рынка ГЧП (Public Private Partnership, PPP). Из отчёта следует, что по этому показателю Россия занимает последнее место среди ведущих стран мира (см. график выше).

Впрочем, по мнению аналитиков Deloitte, на низком уровне активности по развитию ГЧП вместе с нами находятся Китай, Индия, Бразилия — сегодня безусловные мировые лидеры по показателям экономического роста. Не стоит искать в этом парадокс, перечисленные государства вовсе не пренебрегают институтом ГЧП как способом решения инфраструктурных проблем. Просто в этих странах, как и в России, доля разного рода финансовых инструментов соинвестирования традиционно достаточно низка, зато заметно выше степень государственного контроля, также акцентирована централизация перераспределения богатства и чрезвычайно большую роль играют крупные госкомпании.

  • Таким образом, в России ГЧП выступает не инструментом частной финансовой инициативы и, соответственно, не частью рынка инвестиций, но механизмом вовлечения бизнеса в те сферы и проекты, где сложно говорить о быстрой отдаче, и где весьма высоки риски. То есть, ГЧП изначально рассматривается как способ оживить те рынки, где частная инициатива близка к нулю. При этом частный сектор является не столько источником финансовых ресурсов, сколько более эффективным управляющим, который рискует в перспективе вложенными средствами.

Разумеется, государственную собственность и государственные предприятия можно просто приватизировать, передав все риски частному сектору, но есть сферы, когда прямая аукционная продажа госактивов невозможна либо по соображениям общественной значимости, либо по причине отсутствия интереса частного инвестора. И то и другое ограничения в полной мере действуют, когда речь заходит о реформе научно-технического сектора. Хотя именно здесь институт ГЧП может стать если не альтернативой приватизации, то своего рода «палочкой-выручалочкой» для исправления структурно-финансовых дефектов инновационной системы.

  • Главный вопрос заключается в том, как конкретизировать инструменты ГЧП, чтобы инвестор рассматривал науку и технику как источник долгосрочного прибыльного предприятия, а не как объект, обладающий земельными участками, зданиями, площадями — источниками ренты.

Зачем развивать ГЧП в сфере науки?

Структура российского сектора исследований и разработок достаточно часто критикуется, и во многом справедливо. Главный её недостаток — организационная и финансовая зависимость от государства, то есть полная невосприимчивость к частным инвестициям.

Среди основных проблем госсектора науки можно выделить:

  • множественность субъектов науки в сочетании с ограниченностью бюджетных ресурсов;
  • отсутствие реальных приоритетов в политике бюджетного финансирования;
  • внутреннюю и внешнюю утечку кадров и дефицит молодых специалистов в научно-технической сфере;
  • преимущественно сметное финансирование фундаментальных исследований;
  • низкую капитализацию интеллектуальной собственности и недостаточную патентную активность научных организаций;
  • разрывы в инновационной цепочке;
  • отсутствие тесной взаимосвязи между образовательной и научной деятельностью;
  • распылённость по различным федеральным ведомствам ресурсов федерального бюджета на проведение научных исследований и внедрение новых технологий.

В целом, госсектор науки не обеспечивает эффективную реализацию государственной научно-технической политики по следующим причинам:

  • организационно-правовая структура причастных к нему учреждений несовершенна;
  • составляющие его организации в большинстве своём не обеспечивают ни качество услуг, ни эффективную поддержку государству в решении его задач;
  • управление имущественными комплексами научных организаций ведётся нерационально;
  • эффективность использования бюджетных средств научными организациями крайне низка;
  • исследования и разработки проводятся с невысокой результативностью.

Основным элементом структуры российского сектора исследований и разработок являются научно-исследовательские организации, представленные по форме собственности федеральными государственными унитарными предприятиями и государственными учреждениями.

По данным инвентаризации 2004 года, госреестр научных организаций Российской Федерации включает 2 338 организаций в государственной собственности (в том числе 2 243 организации в федеральной собственности), из них:

  • государственные учреждения — 1 349;
  • ГУПы и их дочерние предприятия — 944;
  • АО, ООО с государственным участием в капитале — 45

По статистике, порядка 70% научных организаций России находятся в собственности государства, и примерно в таком же соотношении они зависят от денег федерального бюджета.

  • В то же время новейшей мировой тенденцией является сокращение доли средств, выделяемых науке со стороны бюджета, и стабилизация или сокращение объёмов государственного заказа. Всё более значительная роль в финансировании исследований отводится частному сектору. В той же Великобритании за 20 лет, с 1975 года по 1995 год, доля государства в финансировании НИОКР сократилась с 54 до 34%, а доля частного сектора выросла с 38 до 48%.

Доля бюджета сокращается и сейчас, хотя и более низкими темпами. В США процесс огосударствления науки замедлился ещё в 1970-е годы, что выражалось сначала в стабилизации, а затем и в относительном снижении доли государства в финансировании всех стадий научного цикла.

Таблица 1. Кто и как тратит деньги на науку (на основе OECD Science Indicators за 2006 год)

Страна Валовые внутренние расходы на НИОКР, млрд. долл. США

Кто платит:

Доли секторов в финансировании общенациональных затрат на НИОКР, %

Бизнес Государство

Кто тратит:

Доли секторов-реципиентов в общенациональных затратах на НИОКР, %

Бизнес Высшее образование Государство

США 312 535 64 31 70 14 12

Япония 118 026 75 18 75 13 9,5

Германия 61 712 67 30 70 17 14

Франция 40 363 52 38 62 20 17

Великобритания 32 197 44 33 63 23 10

Южная Корея 31 632 75 23 77 10 12

Канада 22 702 47 34 52 38 9

Италия 17 920 43 51 48 33 18

Испания 13 208 48 41 54 29 17

Польша 2 895 30 61 32 32 36

25 стран ЕС 226 828 53 36 63 22 13

Все страны ОЭСР 726 291 62 30 68 17 12

Китай 115 197 67 26 68 10 22

Россия 16 669 30 62 68 5,8 26

Основные средства для финансирования научной, инновационной и хозяйственной деятельности НИИ поступают из государственного бюджета, а также из внебюджетных источников (не стоит обольщаться названием — это те же государственные деньги, попадающие в НИИ вне сметы через механизмы конкурсного государственного заказа). У научных институтов имеется инфраструктура по профилю их деятельности (как правило, это устаревшее оборудование, оставшееся в наследство с советских времён, чаще всего от оборонки), требующая значительных затрат на её сохранение или утилизацию, и масса непрофильной инфраструктуры социального характера.

  • Изношенность оборудования является одним из системных ограничителей на пути развития российской науки. А усиление огосударствления науки в условиях, когда частный корпоративный сектор имеет все необходимые ресурсы и возможности для использования зарубежных инноваций (организационных и технологических), формирует инфраструктурный разрыв национальной инновационной системы. Чем же его заполнить?

Опыт промышленно развитых стран показывает, что устойчивый экономический рост достигается за счёт интенсификации инновационной деятельности, то есть качественного увеличения объёмов новых продуктов и технологий за счёт научных открытий и изобретений, освоения новых секторов рынка, внедрения более эффективных бизнес-процессов, организационных структур и управленческих механизмов.

Первостепенную роль при этом играют научно-исследовательские организации — основные генераторы нового знания. Поиск нового знания является ключевым этапом научно-технического прогресса, и главные вопросы заключаются в том, как наиболее эффективно получить это знание, как с минимальными затратами трансформировать его в инновации, необходимые для прогресса экономики. По мере усиления мировой экономической конкуренции правильный ответ на этот вопрос становится важнейшим средством борьбы за экономическое процветание, обеспечивающим, соответственно, и социальную стабильность той или иной страны.

  • Многие государства выстроили эффективно работающие инновационные системы, позволяющие быстро превращать инновационную идею в товар, услугу или технологию. Основу инфраструктуры этих инновационных систем составляют системы разделения рисков. Главный исполнитель или интегратор инновационного проекта занимается только сборкой, логистикой и продажами, а всё остальное передаётся на аутсорсинг малым высокотехнологичным компаниям. В этой общемировой тенденции к разделению рисков, ответственности между создателями наукоёмкой продукции заложены основы государственно-частного партнёрства в научно-технической сфере, ключевым компонентом которого является право всех субъектов инновационной цепочки на непрерывно создаваемое новое знание (технологии).

В России с этим пока всё не очень хорошо.

Среди государственных научных организаций превалируют унитарные предприятия и государственные учреждения, а их возможности в вопросах передачи результатов научно-технической деятельности (РНТД) и создания новых компаний ограничены. Это приводит к серьёзным трудностям в коммерциализации полученных ими результатов исследований и разработок, усложняет учреждение новых технологических компаний и, соответственно, препятствует развитию государственно-частного партнёрства.

Следует особо подчеркнуть, что, несмотря на многообразие форм собственности (государственные, смешанные) и организационно-правовых форм (государственное учреждение, фонд, унитарное предприятие и др.) с проблемами владения и использования интеллектуальной собственности неизбежно сталкиваются все исследовательские организации — в силу существующих в законодательстве неопределённостей.

При этом решение вопросов, относящихся к правам интеллектуальной собственности, зависит не столько от формы научной организации, сколько от источника финансирования и учредительного договора, подписанного с учредившим её федеральным органом исполнительной власти. А условия этих договоров могут сильно варьироваться в зависимости от целей деятельности организации и функций учредителя, который может быть представлен, например, РАН, Министерством обороны, Федеральным агентством по науке и инновациям, Федеральным агентством по образованию, Федеральным агентством по промышленности.

  • Вывод очевиден: ни один серьёзный инвестор не вступит в партнёрство с государственной научной организацией, поскольку предмет договорных отношений не определён, а по умолчанию вообще принадлежит государству. Его невозможно рыночным образом капитализировать, поэтому коммерческий сектор в тех редких случаях, когда ему нужен научно-инновационный продукт (программа, субстанция, модель, технология) просто договаривается с группами разработчиков, меняя их «мозги» (права на РНТД) на свои деньги без особых юридических изысков. Вряд ли такое партнёрство сильно продвинет Россию в части построения «экономики знаний».
nano_issledov.jpg

Что предпринимает государство для развития ГЧП?

Примерно в 2002 году на самом верху российской власти всерьёз заговорили о ГЧП как основном инструменте промышленной политики. Это произошло после того, как стало понятно, что в ближайшее десятилетие экономика России будет развиваться в условиях положительного внешнего шока — высоких цен на нефть и другое сырьё. Раздача преференций и льгот «отечественному производителю», слава богу, не стала государственной экономической идеологией, но и осмысленной практики поддержки конкурентоспособности тоже как-то не случилось. Впрочем, уже то, что государство пытается двигаться в этом направлении, — большое достижение.

Итак, правительством было заявлено, что оно начинает возрождать высокотехнологические секторы, восстанавливать науку, создавать инновационную инфраструктуру. При этом, наряду с изменением правового регулирования экономики, для стимулирования развития наукоёмких отраслей, их финансовой поддержки государству пришлось выступить и в качестве непосредственного субъекта экономической деятельности.

В результате достаточно динамично (за пять лет) появились инструменты ГЧП:

  • Внедрено конкурсное целевое (по ограниченному числу направлений развития науки и техники) распределение государственного заказа на исследования и разработки с условием софинансирования работ исполнителей из внебюджетных источников.
  • Реализуются так называемые важнейшие инновационные проекты государственного значения (ВИП-проекты), обязательным условием которых является паритетное участие частного капитала и вывод инновационной продукции на рынок.
  • За счёт бюджета создаются локальные инфраструктурные оболочки для развития высокотехнологичного бизнеса — особые экономические зоны, технопарки, бизнес-инкубаторы.
  • Создан фонд фондов — Российская венчурная компания, которая распределяет деньги для реализации совместно с частными инвесторами высокорисковых инновационных проектов.
  • Созданы банковские структуры и государственные корпорации с широкими полномочиями и значительным капиталом, призванные сформировать рынки высокотехнологичной продукции и исследовательских услуг (market makers).

Все эти инструменты ГЧП на сегодняшний день оформлены организационно и законодательно. Государство признаёт, что эффективность частного бизнеса выше, но существует ряд направлений, где такой бизнес в стране просто не сложился или его позиции слабы, и объявляет о своём открытом участии в создании этих сегментов (рынков).

Эта конструкция небесспорна, но она уже существует, и проблема государственно-частного партнёрства сводится к тому, чтобы,

  • во-первых, не помешать государственным участием формированию конкурентной среды в инновационном сегменте;
  • во-вторых, эффективно и вовремя выйти из сформированного рынка.

Однако вернёмся к промышленной политике, чтобы понять, в каких случаях государству, в целях поддержки инноваций, важно сотрудничать с частным сектором.

  • Первое. В структуре российской экономики при общем упадке её конкурентоспособности существуют отдельные направления, где имеются значимые заделы: самолётостроение, судостроение и атомная промышленность. Там сохранены все элементы инновационной цепочки — от производства новых знаний до реализации коммерчески успешных рыночных продуктов. (Этой цепочке свойственны родовые черты централизованной экономики, что, впрочем, не всегда плохо.) Чтобы вывести эти направления на мировой уровень, необходимо существенно их усилить, причём здесь государству придётся взаимодействовать с уже сложившимися групповыми интересами. Но конкретные механизмы ГЧП именно в таких случаях могут быть разработаны детально (от утилизации нежизнеспособных сегментов до финансовой поддержки создания принципиально новых элементов), поскольку понятно, что и как нужно усиливать, каковы должны быть результаты, как и когда государство должно выходить из бизнеса.
  • Второе. По ряду важных как с точки зрения экономической конкурентоспособности, так и с точки зрения национальной безопасности направлений у нас нет ни серьёзного национального бизнеса, ни целостной системы производства знаний. И в этом случае участие государства необходимо, но сформировать детальную программу его участия гораздо сложнее.

Возьмём, к примеру, самые модные в последнее время направления — нанотехнологии и живые системы. В обоих случаях: нет нормальной системы организации научных исследований и технологических разработок, нет крупного отечественного бизнеса, рынки либо ещё не сформировались, либо уже полностью отданы зарубежным производителям. Получается парадокс: в стране существуют локальные очень успешные научные школы, программы, целые направления фундаментальных исследований мирового значения, но никто в России их результаты не подхватывает и на уровень технологий не переносит. Получается, за счёт государства происходит бесплатная передача нового знания всем желающим его получить.

Рассмотрим положение дел в этих сегментах в привязке к звеньям инновационной цепочки.

  • Производство новых знаний. В некоторых секторах фундаментальных исследований Россия всё ещё занимает достаточно сильные позиции в мире. Имеются отдельные научные группы, организации, у которых есть наработки и в области прикладных научных исследований (при всей относительности границы между фундаментальной и прикладной наукой). До 70% всех конкурентоспособных научных исследований проводятся в академических институтах, функционирующих в форме государственных учреждений и принадлежащих соответствующим государственным академиям. Безусловно, есть отдельные сильные научные группы в исследовательских организациях, существующих в форме государственных унитарных предприятий (таких организаций единицы), или в вузах (но их организационно-правовая форма та же — государственные учреждения). Коммерческие организации, проводящие качественные научные исследования, можно пересчитать по пальцам.
  • Владение и разработка новых технологий. В данной позиции можно констатировать серьёзнейшее отставание. Именно преодоление этого разрыва в кратчайшие сроки является основным условием возможности создания высокотехнологичных компаний в критических областях науки и техники, проведения качественных научных исследований и производства инновационных продуктов. Следует также отметить, что для преодоления этого разрыва необходимо решить кадровую проблему. Если производство научных кадров (скорее для фундаментальных исследований) в стране хоть как-то осуществляется, то производство высокопрофессиональных кадров для внедрения технологий отсутствует.
  • Наличие профильного бизнеса. За редким исключением в России ещё не сформировался высокотехнологичный бизнес, который демонстрирует спрос на новые технологии и на производство научных исследований. Потолок планирования не превышает двух-трёх лет. Рынок как таковой отсутствует или, что касается живых систем, жёстко и не всегда эффективно формируется государством, поэтому «помогать» тут особо некому. Правила не сложились, рыночных регуляторов нет — всё нужно поднимать с нуля. Рыночные структуры могут быть созданы на базе сильных научных организаций или выделены из состава крупных компаний.
  • Наличие рынка. Сложившегося рынка со спросом и предложением, сильными участниками и нормальным регулированием — нет. Более того, следует избавиться от заблуждения, что если вложить деньги в исследования и коммерциализацию, то через два-три года у нас появятся сильные игроки и конкурентоспособные продукты. Нет. Сейчас стоит задача преодоления очень серьёзного отставания, включая инфраструктурный разрыв, отсутствие кадров и существенные правовые проблемы.
  • Таким образом, государство со своим административным ресурсом и очень большими деньгами выходит в поле, которое ещё даже не распахано. Задача вырастить на этом поле урожай уже поставлена, отменить её невозможно, в том числе по соображениям национальной безопасности. Но единого взгляда на то, как решать эту задачу, у государственных органов не сложилось.

По этой причине и многие научно-технические целевые программы существенно теряют в эффективности, и ГЧП не складывается — никто не может точно сказать, где, кто, как и зачем будет партнёрствовать. Законодательная база ГЧП (притом что ни в Конституции, ни в Гражданском кодексе РФ нет определения государственно-частного партнёрства) выглядит странно: из существующих норм невозможно понять, для чего этот институт нужен вообще, и как им управлять в сфере науки и технологий.

Вот список законодательных актов, которые отчасти призваны урегулировать отношения между государством и частным бизнесом:

  • Постановление правительства от 4 мая 2005 года РФ №284 «О государственном учёте результатов научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ гражданского назначения».
  • Федеральный закон от 21 июля 2005 года №94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд».
  • Федеральный закон от 21 июля 2005 года №115-ФЗ «О концессионных соглашениях».
  • Федеральный закон от 22 июля 2005 года №116-ФЗ «Об особых экономических зонах в Российской Федерации».
  • Постановление правительства от 17 ноября 2005 года №685 «О порядке распоряжения правами на результаты научно-технической деятельности».
  • Постановление правительства от 24 августа 2006 №516 «Об открытом акционерном обществе “Российская венчурная компания”».
  • Федеральный закон от 19 июля 2007 года №139-ФЗ «О Российской корпорации нанотехнологий».
  • Федеральный закон от 23 ноября 2007 года №270-ФЗ «О Государственной корпорации “Ростехнологии”».

Из списка видно, что правительство пока лишь навело элементарный порядок в госзакупках и обеспечило создание специальных государственных структур, которые каким-то образом должны конвертировать бюджетные средства в технологии. Эти законы не ликвидировали технологические барьеры на пути коммерциализации знаний, и ни один из этих актов не нацелен на то, чтобы стать опорным для организации государственно-частного партнёрства в сфере науки и техники. В чём же проблема?

  • На наш взгляд, в том, что рентно-ориентированной экономике по большому счёту не нужны технологии и инновации. Сложившаяся структура экономики (включая институты, административное и налоговое право) отторгает науку и высокотехнологичный бизнес, им в ней находится место лишь в тех случаях, когда появляется возможность «поделить и освоить». Значит, возможности переломить ситуацию отсутствуют? Нет, конечно. Однако поскольку единовременно изменить поведение субъектов рынка нельзя, следует настроиться на развитие наукоёмких секторов исключительно в среднесрочной перспективе.

Нужно добавить, что у нас практически нет и конкурентоспособных наработок, которые уже завтра можно было бы вывести на рынок. Поэтому сначала нужно восстанавливать систему производства знаний и технологий и лишь затем стимулировать их внедрение. Попытки ускорить отдачу от вложений в исследования приведут к результату, прямо противоположному ожидаемому: будут профинансированы какие-то частные наработки, не имеющие ни особой ценности, ни высокой наукоёмкости, а отрасли так и не будут восстановлены.

Перспективные направления развития ГЧП в сфере науки

Примерно с середины прошлого века весь научный мир сосредоточился на двух областях — изучении ультрамалых размерностей вещества и изучении биологических объектов; соответственно, на эти исследования тратились значительные ресурсы. Сегодня полученные в областях нанотехнологий и живых систем знания постепенно трансформируются в технологии производства новых материалов с уникальными свойствами, технологии генной инженерии, медицины, альтернативной энергетики. Буквально на глазах складываются новые рынки, в самой ближайшей перспективе способные достичь фантастических объёмов. У нас по данным направлениям колоссальное технологическое отставание.

Россия менее 10 лет живёт в благополучных условиях, но относительность этого благополучия всем понятна, как и то, что нынешнее всего лишь отставание через несколько лет может обернуться колоссальными потерями, наверстать которые будет чрезвычайно сложно. Чтобы преодолеть ширящийся разрыв, государство готово инвестировать миллиарды рублей в научные и технологические разработки, инфраструктуру, кадры для развития наноисследований и изучения живых систем. Риск потратить эти деньги впустую намного меньше, чем вероятность того, что эти два приоритетных направления станут драйверами инновационной, конкурентоспособной экономики России .

В плане ожидаемого эффекта между этими направлениями есть важные различия.

  • Развитие нанотехнологий — это, по сути, инфраструктурная программа, нацеленная на преодоление технологического разрыва. Здесь на выходе не будет новых сегментов экономики и каких-то законченных производственных цепочек. Основные задачи в этом секторе: создать наукоёмкие компании, специализирующиеся на разных рынках; создать сильные научные организации и лаборатории; содействовать решению кадровой проблемы.
  • В области живых систем задачи преодоления технологического разрыва и «выращивания» наукоёмких компаний сочетаются с задачами развития эффективных рыночных механизмов. Здесь можно говорить о формировании отдельных сегментов рынка.

Общее для двух этих направлений то, что принципиальное значение приобретают именно прикладные исследования, которые должны идти впереди фундаментальных исследований, и развитие компетенций мультидисциплинарного характера. Для успешного развития нано- и биотехнологий нередко имеет смысл переходить от технологий к теории и эксперименту, то есть к новому уровню фундаментальных исследований, тем самым нарушая классическую последовательность создания инноваций.

  • Мгновенно реализовать прорыв в нано- и биотехнологиях невозможно. За редким исключением в данных областях в ближайшее время не произойдёт серийной коммерциализации разработок (зато будет большое искушение заняться в этих модных направлениях откровенной профанацией).

Во-первых, эффективных игроков по данным направлениям у нас практически нет, их нужно создавать заново, причём зачастую на базе существующих государственных учреждений, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Во-вторых, надо понимать, что противодействие таким программам, основанное на ведомственных и корпоративных интересах, будет колоссальным. Только на формирование программных планов, инструментов, определение уровня прав и полномочий с учётом эзопова языка межведомственных компромиссов и в условиях расплывчатого и неэластичного действующего законодательства может уйти порядка трёх лет.

  • Чтобы избежать фальстарта, нужно сразу же, как можно более чётко прописать регламенты и полномочия операторов, реализующих эти программы, установить принципы и механизмы взаимодействия организаций различных форм собственности, в частности — по имущественным правам на создаваемую продукцию и интеллектуальную собственность.

Также должны быть разработаны и законодательно утверждены эффективные механизмы перехода отдельных организаций из государственной в иные формы собственности при реализации данных программ.

  • В идеальном случае за развитие направлений био- и нанотехнологий должен отвечать вице-премьер с выделенными полномочиями по использованию механизмов госкорпораций —бюджетные инструменты с их ограничениями здесь работать не будут. Следовательно, наличие политической воли является основным фактором успеха.

Александр Гордеев, Константин Киселёв

http://www.strf.ru/material.aspx?…

Очень интересный – многомерный – анализ – с большим числом выводов и утверждений. Следует внимательно разобраться во всём этом: в «механике», «химии», «физике» и «нанотехнологиях» всех этих явлений… А затем уже – сообща – искать выход из создавшегося положения…