Корреспондент «Газеты.Ru» побывала в «итальянском Сколково» – Институте технологий в Генуе – и выяснила, что ждет подмосковную «силиконовую долину» через пять лет. Если все пойдет по плану, конечно.

Лигурия – маленькая провинция со столицей в Генуе – экономически депрессивный регион Италии, особенно по сравнению с соседними Ломбардией и Пьемонтом. После войны многие уехали в Милан и Турин в поисках работы, население Лигурии считается старым.

Однако именно здесь было решено построить Итальянский институт технологий (ИИТ) – проект, который должен перевернуть всю итальянскую науку и «научить» итальянцев работать «по-западному».

Проблемы итальянской науки вызывают устойчивое дежавю: низкие зарплаты в университетах, постоянные ставки и следующий за ними дефицит позиций для молодежи, устаревшее техническое оснащение, недостаток мобильности. Все это провоцирует не менее знакомую России проблему «утечки мозгов» (brain drain). Поэтому ИИТ призван стать первым в Италии форпостом современного устройства науки, принятого, например, в США, Британии, Германии и все более и более распространяющегося по миру – временные позиции, конкурентная среда, мобильность.

Нетрудно заметить, что эта идея очень близка идее «Сколково», и есть мнение, что ИИТ был прототипом подмосковной «силиконовой долины».

Вот только строить ИИТ начали на пять лет раньше, поэтому уже сегодня можно говорить о первых итогах.

Собственно, учить итальянскую научную молодежь работать «по-западному» стали сами итальянцы. В руководство института пригласили всемирно известных ученых – этнических итальянцев. Например, научным директором института (ответственным за выработку стратегии ведения научных разработок) был назначен физик Роберто Чинголани, работавший в Италии и Германии (под руководством нобелевского лауреата, первооткрывателя квантового эффекта Холла Клауса фон Клитцинга), занимавшего профессорские позиции в Японии и США. Сейчас его h-index – 51, при этом ему всего 52 года. Уже пять лет он является душой института и просто излучает жизненную энергию, уверенность в себе, новые идеи, стремление эффективно работать и привить лучшие научные достижения в молодом институте.

Рецепт успеха института он видит в сочетании хорошего оснащения и строгого администрирования.

Рис. 1. Директор ИИТ Роберто Чинголани//Massimo Brega – The Lighthouse.

«Сначала крупные инвестиции в инфраструктуру: достойные люди никогда не приедут в устаревшие лаборатории. Затем атмосфера соревновательности. Процедура оценки работ очень сильная и жесткая. У нас нет постоянных ставок, только временные. Но каждый ученый знает, что, если работаешь хорошо, получишь очень хорошую зарплату, а контракт можно очень быстро возобновить: возможное число продлений не ограничено. Должен сказать, что такие правила нельзя применять для научной системы всей страны: они слишком жесткие. Но я считаю, что у самого сильного центра должна быть именно такая система: она лучше и для науки, и для карьеры молодых и талантливых людей. Это как в спорте: когда человек молод и силен, ему 20 лет, 30 лет – он хочет соревноваться, и это хорошо для него. Но он переваливает за 40 и уже хочет стать тренером. Я понимаю это: я был спортсменом в прошлом. И то, что я делаю сейчас, очень сильно отличается от того, что я делал в молодости. Когда мне было 25, я соревновался, сейчас уже я «тренирую». Но молодые люди должны соревноваться, это открывает лучшие таланты, мотивирует лучшие силы.

Главное в науке, как и в спорте, – соревновательность и ответственность», – считает он.

Правда юные аспиранты не выглядят разбитыми постоянным давлением руководства. Все-таки это Италия, и стиль работы гораздо более расслабленный, чем в США, например.

Главное – достойный результат, а не сверхжесткий режим.

Другая важная особенность, также новая для Италии, – подчеркнуто международный характер института. Официальный язык работы – английский. Сотрудников всего тысяча, и 37% из них – иностранцы. 22% представляют целых 38 стран, а еще 15% – итальянцы-«возвращенцы» (returning Italian brains). Более того,

для итальянского ученого международный опыт – обязательное условие трудоустройства в ИИТ (исключение, само собой, делается для аспирантов, только начинающих свой научный путь).

В Генуе – основном центре ИИТ – исследования сконцентрированы на робототехнике, фармакологии, науках о живом, нанотехнологиях и нейронауках.

Особой строкой выделены работы по компьютерному зрению, а также когнитивные науки на стыке робототехники и изучения мозга. Руководят департаментами как «возвращенцы», так и видные ученые-иностранцы.

Особая система финансирования позволяет обеспечить конкурентоспособную на европейском уровне заработную плату: хотя ученые ИИТ обязаны получать гранты на общих основаниях, 100 млн евро в год институту дает государство, причем средства министерство финансов перечисляет напрямую, в обход министерства науки.

Кроме европейских и итальянских грантов институт питают и гранты компаний: большая часть исследований нацелена на будущее практическое внедрение, которым занимается специальный департамент передачи технологий.

Результат первых пяти лет работы института впечатляет – около двух тысяч публикаций, 121 патент. Высокий уровень работ отмечают и ведущие научные журналы – статьи, помещенные на обложки журналов серии Nature, теперь с гордостью украшают коридоры института.

Престижный научный рейтинг scimagoir.com в 2011 году назвал ИИТ в числе 8% лучших научных учреждений мира.

«Основные работы мы ведем в области детектирования отдельных молекул. Почему эта задача так важна? В ряде важных применений – биологических, медицинских – необходимо «видеть» именно движение каждой отдельной молекулы. Так начинается мутация, ведущая к раку, например. И мы пытаемся разработать инструменты, которые позволят широко внедрить исследования такого рода как для биологии, так и для материаловедения. Успехи уже есть – нашими разработками интересуются компании, которые готовы их внедрять в производство. Я не могу раскрывать деталей, но такие работы активно ведутся», – говорит Энцо ди Фабрицио, директор департамента исследования наноструктур, начавший работы в этой области 20 лет назад в Италии и в США.

Рис. 2. Обложка журнала Nature Photonics, посвященная публикации Энцо ди Фабрицио и его коллег//Nature.

Однако путь института не был простым. В далеком 2003 году, когда было принято решение о создании института, сомнения в правильности этой идеи выражал,наверное, самый знаменитый итальянский ученый – нобелевский лауреат Карло Руббиа.

«Пока новый институт даст результаты, пройдет десять лет или больше. А что будет в это время с существующими институтами? Идея «итальянского МИТ» туманна», – сетовал он. Однако ждать 10 лет не понадобилось.

«Когда мы пять лет назад приехали сюда, никто не был уверен в успехе.

Это был шаг в неизвестность, риск. На это могли пойти только итальянцы и сумасшедшие русские», – шутит выходец из России Рауль Гайнетдинов, профессор Университета Дьюка в США, а теперь старший исследователь департамента нейронаук и наук о мозге ИИТ.

Кроме того, не сразу удалось победить характерные для Италии (и для России!) проблемы передачи должностей «по дружбе».

В частной беседе один из профессоров признался, что изначально при подписании документов о создании института все руководящие должности были распределены «по знакомству». Однако ситуацию спасли сами будущие сотрудники института: видные ученые-итальянцы, которых пригласили на работу, просто отказались работать под ставленниками властей. Под этим давлением был проведен прозрачный конкурс, в результате которого «у руля» встали действительно достойные люди. Сейчас можно сказать, что и с задачей борьбы с «утечкой мозгов» институт отчасти справляется.

К слову, сам научный руководитель института – Роберто Чинголани – вообще не считает brain drain проблемой.

«Смотрите, я вообще предпочитаю не называть «утечку мозгов» проблемой, бедой. Ведь она возникает потому, что у нас действительно очень хорошая образовательная система.

Наши выпускники имеют высокую квалификацию – именно поэтому они уезжают. Я был таким же. Я работал во многих странах – Японии, США, в Европе. Кстати, многие мои коллеги были русскими. То есть образовательная система действительно очень хороша – и это повод для радости. С другой стороны, карьера преподавателя или ученого в Италии не очень привлекательна. Люди не верят в перспективы работы дома, поэтому они уезжают. А после того, как они уехали, с каждым годом становится все сложнее и сложнее вернуться. Я считаю, что в ИИТ мы смогли повернуть вспять эту ситуацию. Мы сделали научную карьеру привлекательной», – считает он.

Однако между наукой в Италии и России есть и принципиальные различия. Граждане страны солнца, искусств и хорошей еды не особенно обращают внимание на науку. Хотя среди здравствующих сегодня нобелевских лауреатов пятеро итальянцев (мы можем похвастаться лишь Жоресом Алферовым ну и отчасти Андреем Геймом и Константином Новоселовым), обычные жители страны их не знают. Более того, в самой патриархальной Генуе даже таксисты не знают об ИИТ, несмотря на то что для депрессивной Лигурии экономический эффект размещения большого исследовательского центра огромен. Однако таковы итальянцы: они знают университеты с тысячелетней историей – Павия, Падуя, Болонья, а молодой институт не воспринимают серьезно. В общем, наукой не интересуются.

Тем не менее ученые во всем мире ИИТ ценят.

«Сейчас мы знаем лишь то, что мы успешны, мы привлекательны. Как только мы открываем позицию, даем объявление в международных журналах, к нам приходят сотни заявок – нам есть из чего выбирать», – с гордостью говорит Роберто Чинголани.