Поставленная президентом задача превратить «Сколково» в узнаваемый мировой бренд вполне логична. Только для этого Россия должна не только научиться создавать имена, но и продавать их. Пока самыми известными отечественными брендами являются автомат Калашникова, русская водка и Путин.

Сколково» должен стать одним из наиболее узнаваемых и понятных российских брендов… это должен быть стреляющий бренд во всех смыслах, всем известный», – сказал Дмитрий Медведев во время совместного заседания комиссии по модернизации и попечительского совета фонда «Сколково». Задача поставлена правильно: если «Сколково» не станет «стреляющим» мировым брендом и реальным местом создания инновационных технологий международного уровня, проект можно будет тихо, но все равно с позором свернуть. В создание аналога Силиконовой долины, того, чего в России никогда не было, места, где происходит органичное соединение научных идей с государственными и частными деньгами, государство уже инвестировало огромные деньги.

Виктор Вексельберг: «больше льгот не надо»

Участникам проекта даны невиданные преференции: даже президент фонда «Сколково» предприниматель Виктор Вексельберг признает, что больше льгот не надо. Фактически здесь не действуют писаные и неписаные российские законы, от которых пытается убежать в офшоры или просто свалить из страны всякий желающий сохранить себя российский бизнес.

Если ничего не удастся выстроить при такой господдержке и отсутствии бюрократических и неформальных способов удушения бизнеса, широко практикующихся в России, трудно рассчитывать на успех в любом другом уголке страны.

Однако никаких гарантий, что «Сколково» станет узнаваемым брендом и российской Силиконовой долиной, нет. За 20 постсоветских лет России не удалось создать бренд ни в одной сфере, не обязательно в высоких технологиях (если не считать брендами «Путина» и «Абрамовича») – в легкой промышленности, автомобилестроении, интернете, литературе. И оснований для оптимизма, что получится сейчас, пока нет.

В конце 2010 года в Нью-Йорке был обнародован очередной, пока последний по времени рейтинг «500 самых известных брендов мира», составленный экспертами Всемирной лаборатории брендов и получивший всемирное признание. В рейтинг вошли бренды из 28 стран. На первом месте, с 237 брендами, США, на втором Франция (47 брендов). Япония заняла третье место (41 бренд). Кроме них в числе первых десяти сильных брендовых стран названы Великобритания (40 брендов), Германия (25 брендов), Швейцария (21 бренд), Китай (17 брендов), Италия (14 брендов), Нидерланды (10 брендов) и Швеция (8 брендов). Российских брендов в списке нет вовсе.

Почему Россия не создает никаких брендов? С одной стороны, ответ очевиден: в 90-е годы расползалась ткань не только советского государства, но и науки, промышленности, культуры. Денег не было, задачей творческих людей, способных создавать бренды, стало выживание, попытка физически уцелеть в совершенно новой реальности. Однако

в нулевые, когда в стране установились относительно прочные порядки и пошли деньги, созданию национальных брендов стали препятствовать эти самые порядки. Тотальная коррупция, препоны на пути любой частной инициативы, оставшаяся в коматозном состоянии наука не способствовали появлению в Россию продуктов озарения ума и таланта.

Нобелевский лауреат Андрей Гейм сказал, что графен, за который он и получил главную научную премию мира, можно было создать и в России, однако «шансы его создания были 1 из 1000 по сравнению с тем, что можно было сделать за границей… В Англии я понял, что в течение шести месяцев там можно сделать то же самое, что в России в 90-х годах сделать в течение 10 или 20 лет».

Кроме отсутствия благоприятных условий в России для венчурного бизнеса, науки и творчества, у страны напрочь отсутствует умение себя подавать и продавать. В советские времена страна продавала как национальные бренды космос, балет, автоматы Калашникова, а в новые так и не научилась ни создавать, ни продавать. Со способностью российских властей тупо осваивать пиар-бюджеты, не думая о результате, даже если бы Facebook был придуман в России, вряд ли он бы стал мировой сетью. А напиши «Гарри Поттера» русская писательница – в лучшем случае эти книги неплохо читали бы только в России, Белоруссии и на Украине.

Так что «Сколково» становится не только индикатором способности России создавать значимые мировые продукты, но и продавать их. Иначе, как сказал президент, «не надо и заморачиваться».