На полях Первого Саммита творцов инновационной экономики, организованного Фондом «Сколково» совместно с рейтинговым агентством «Эксперт РА», мы побеседовали с одним из пионеров израильского хай-тека, заместителем президента международной корпорации Intel и одним из ее основателей Довом Фруманом (Dov Frohman, Израиль) о том, как создать условия для развития инноваций, и о наиболее актуальных тенденциях развития современного мира. До 2001 г. Дов Фруман возглавлял израильское подразделение компании (Intel Israel). Изобретатель чипа памяти EPROM. Лауреат Госпремии Израиля 1991 г.

Как вы считаете, как должна выглядеть продуктивная среда для развития инноваций?

Чтобы создать хорошую инновационную среду, нужна, прежде всего, очень хорошая команда. И нужен очень хороший предприниматель, который разбирается в инновациях. Всё ведь, в конечном счете, строится вокруг людей. Нужно рисковать, совершать невозможное. Здесь много пространства для импровизации. А это значит, что должна создаваться атмосфера свободы, атмосфера, которая поощряет риск и не создает препятствий коллективному инновационному творчеству.

Нехорошо, когда абсолютно всё планируется заранее. И нехорошо, когда слишком много денег. Это убивает инновации.

Потому что если у вас денег и так достаточно, то у вас нет стимула что-то изобретать или выдумывать. Это всё большая проблема. Потому что продуктивная среда создается людьми. Ну и, конечно, нужны хорошие лидеры, чтобы они возглавляли команду.

Можно поподробнее про деньги?

Да тут всё просто. Если у института вроде «Сколково» много денег, то потребность в том, чтобы развивать инновации, поощрять креативность и выдумку, будет гораздо меньше, чем если денег у него ограниченное количество, и нужно, чтобы их стало больше. Стимул к приложению усилий в условиях ограниченных средств сильнее, чем когда у вас и так есть все ресурсы, а кто-то сверху распоряжается, что с ними делать.

Вы ведь ученый…

Ну да, был когда-то по молодости…

…И к тому же занимались бизнесом. То есть у вас должен быть большой опыт в том, что касается взаимодействия между научным и предпринимательским сообществами. Не могли бы вы об этом рассказать?

Не очень могу на самом деле. Когда я создавал в Израиле свой стартап, там не было никакой инфраструктуры, да и бизнес-сообщества, строго говоря, не было. Так что нам взаимодействовать было не с кем. Мы всё делали с нуля. По мере развития, конечно, образовывались некие связи, и появлялось взаимодействие. Помимо того, что перед нами стояла важнейшая задача выстраивания собственно диалога между исследователями и предпринимателями, большая проблема была в том, что обеим сторонам не хватало понимания. Эта проблема решается, в первую очередь, с помощью инновационных центров.

Там уже есть лидер, то есть тот, кто организует взаимодействие ученых, технологов и бизнесменов.

Тогда задачи упрощаются. Разумеется, при условии, что все участники процесса понимают важность такой направляющей инстанции. Потому что иногда, особенно когда инновационный центр строится на базе университета, люди не осознают важности взаимодействия с бизнесом и вообще с внешним миром. Но это, скорее всего, со временем пройдет. Тем более с учетом того, что мы живем в эпоху Интернета и медиа.

А какие инновационные центры или научные парки сейчас наиболее популярны в Израиле? При университетах? Государственные?

В прошлом, когда мы всё это начинали, мы избегали университетских парков, потому что университеты обычно налагают на парки большие ограничения. Так что мы предпочитали иметь дело с парками промышленной направленности, которые не зависели от университетов. А про то, какова ситуация сегодня, я просто не знаю. Я этим не занимаюсь. В этом лучше разбирается Игаль Эрлих (интервью с ним также будет опубликовано –«Полит.ру»).

А какие проблемы вас интересуют сейчас?

Я считаю, что сегодня наиболее значимая социальная проблема в мире – это разрыв между богатыми и бедными, который приводит к конфликтам по всему миру. И по большому счету никто этим не занимается. Точнее, я хочу сказать, разговоров о том, что надо закрыть этот разрыв, много, но на деле ничего не происходит. Так что я много об этом думаю. Для Израиля, в частности, это большая проблема. И, кстати, чем страна успешнее в области хай-тека, тем шире разрыв. Так что да, это огромная проблема.

Как бы, по-вашему, следовало подойти к этой проблеме?

Ну, важную роль здесь, конечно, играет правительство. Это оно должно, прежде всего, разрабатывать концепции по усовершенствованию образовательной системы и решению социальных проблем. Конечно, чтобы сузить этот разрыв хотя бы на один процент, может потребоваться лет десять. Но правительственная стратегия всё равно нужна. Не социалистическая стратегия. Нужна такая социальная стратегия, которая будет делать акцент на увеличение равномерности в распределении доходов. Но не путем устранения конкуренции, а с помощью специальных программ, которые бы помогали бедным. Не в том смысле, чтобы они давали им деньги, а так, чтобы у них было больше возможностей получить образование и устроиться на работу.

Это бы способствовало сокращению разрыва.

Так что с одной стороны, нужна социальная мобильность. Но здесь есть еще одна большая проблема. Понятно, что в каждой стране люди группируются по уровню дохода и экономических возможностей. Но помимо этого есть еще и разделение людей по взглядам, образу жизни и т.п. Так что для устранения этого разрыва нужна мобильность, но нужно и взаимное уважение между представителями разных групп.

Предпринимаются ли какие-нибудь шаги в этом направлении в Израиле?

Да, вот нет. Разговоров много, но всё это пустая риторика. Есть, конечно, некоммерческие организации, которые пытаются помогать, но результатов пока очень мало.

Что вы можете сказать в этой связи о движениях “Occupy”?

Ну, будет только хуже. В смысле – протестов будет больше, потому что проблема действительно есть. Потому что сейчас есть разрыв уже не только между бедными и богатыми, но и между богатыми и нижним средним классом или даже просто средним классом. Так что, да, число таких общественных протестов и демонстраций будет расти. А правительства пока ничего по этому поводу не делают. Они надеются, что эти движения просто куда-нибудь денутся сами собой. Только они не денутся. И дело тут не в эффективности этих движений, а в том, что они упорно указывают на проблему и свидетельствуют о необходимости разработать правильную стратегию и ввести ее в политику. Хотя этот процесс может занять 50–100 лет. Но это действительно самая серьезная проблема в мире на сегодняшний день. По крайней мере, в большинстве стран мира.

Насколько возможно изменить ситуацию негосударственными силами?

Изменить нужно всю концепцию социального устройства, а эта концепция исходит от правительства. И пока этим не занимается государство, богатые будут только богатеть, а бедные – беднеть.

Как вам кажется, что бы вы могли назвать своим главным достижением в тех сферах, которыми вы занимались или занимаетесь?

Я не люблю говорить о своих достижениях. Лучше я просто дам адрес сайта своей книги “Leadership The Hard Way”, и там можно будет всё прочитать. Главная идея книги заключается в том, что лидерству нельзя научить, но ему можно научиться. И как нельзя научить лидерству, так нельзя научить и инновациям.

Тут вот постоянно устраивают обучающие мероприятия, но на самом деле обучить-то нельзя. Книга, соответственно, не пользуется большой популярностью, потому что университеты и институты любят обучать бизнесу и подобным вещам.

В нынешнем мире все хотят готовых рецептов, а в книге объясняется, что невозможно научить таким вещам, как лидерство, инновации, креативность, мудрость. То есть существует множество обучающих методов, но на самом деле этому можно только научиться самостоятельно, на собственном опыте. Вчера вечером я узнал, что в России существует поговорка (вполне, впрочем, универсальная): «дураки учатся на своих ошибках, а умные – на чужих». Не думаю, что это правда. Если ты не можешь учиться на своих собственных ошибках, то ты не сможешь извлечь уроки из чужих.